Лора Белоиван - Южнорусское Овчарово

В глазах рябило то ли от дорожного напряжения, то ли от сверкающего под солнцем моря, и мы не можем сказать наверняка, что всплеск метрах в двухстах от берега был рожден русалочьим хвостом, а не примерещился нам; тем более, никто, кроме нас, не обратил на него внимания, хотя один журналист и вглядывался вдаль – слишком внимательно, слишком напряженно… Скорее всего, он просто смотрел на горизонт, а наша мнительность нашептала нам бог весть что. Постепенно все стали расходиться: студенты – на биостанцию, журналисты – по своим микроавтобусам; мы – в пикап, в сопки, в тайгу – спать.

Потом, конечно, была осень, потом зима, потом время великой господней срани, когда ни пройти, ни проехать, а только пережидать, пока разливанные моря не схлынут с улиц Овчарова – хоть и увеличивается в деревне количество ливневок год от году, а все равно: как ни весна, так хоть на вертолете летай. Но прошло и это непролазное время, и начался период тюленьих сирот. За двумя мы съездили по звонку МЧС сами, третьего нам привез почему-то налоговый инспектор (он так и сказал: я налоговый инспектор, у меня в багажнике лежит тюлень длиной сантиметров в пятьдесят), четвертого – это был толстый, но обреченный белёк, слишком рано потерянный матерью, – доставили в одноколесной тачке овчаровские рыбаки, а пятого мы нашли однажды утром на крыльце дома – просто вышли во двор и обнаружили его возле входной двери, тощего, умирающего, с рваной раной от загривка до лопатки. Успели, конечно, спасти, потому что смерть опять проскочила нужный поворот, а пока искала дорогу, кто-то ее опередил – так спешил, что даже не обулся, так и шел к нам босиком, прямиком через сад, по мокрой от росы траве, по кирпичной дорожке, по дощатой дорожке, по гравийной дорожке, мимо собак, в обход, к крыльцу, и на крыльце тоже наследил.

А в июле, когда уже можно было начинать планировать выпуски – пятерых тюленят предстояло отпускать на волю в две очереди, – у наших ворот остановился мотоцикл «Урал» без люльки, и в забор позвонили.

– Смотрите, – сказал колдун Афанасьев, когда мы вышли к нему на улицу, – какую я жабу-то в саду встретил.

И протянул нам трехлитровую банку, на дне которой сидела австралийская голубая квакша с надменным и гордым, как у суринамской пипы, лицом.

– Ветер в харю, – говорит Лена, – а я вся такая в сопку. Там дорога же резко вверх. А дышать-то нееечем, а ножки-то слааабенькие. Еду: ыть, ыть, ыть. Не хочется слезать ведь. Там. Особенно.

Ыть, ыть. Ага.

Марина спрашивает:

– Ну как, получилось вчера?

– Неа, – Лена отвечает, – только до середины.

– Ветер?

– Ну.

Марина сочувственно кивает. Лена очень ценит, с каким уважением мы все отнеслись к ее заскоку.

– Я бы, – говорит Марина, – в такую погоду сроду не.

Ну да. Воздух минус три, море плюс пять, влажность 79 %, ветер северо-западный до 24 м/сек.

– Так теперь до апреля теплее не станет.

– Ну вообще-то да.

Ноябрь на ноябрь не приходится. Иногда уже в начале месяца наступают настоящие зимние морозы, превращающие болота слева от трассы в мутные зеркала неправильной формы. Море держится еще долго, дымясь по утрам. Синтепоновые облака пара висят над водой, а в разрывах видно синюю воду с белыми барашками: не море, а котел с закипающей похлебкой. Тот ноябрь был именно таким – снег выпал числа десятого и больше не растаял, но северняк быстро сдул его с ровных мест к обочинам дороги, забив им щели между кустами. Ни одной живой душе в такой ноябрь не хочется высовывать нос из укрытия: ни в лесу, ни на болотах не встретишь иную птицу, кроме разжиревших, а потому устойчивых к холоду фазанов, сливающихся оперением с рыжими колтунами осоки и опавшими лиственничными иголками.

Ыть. Ну еще чуть-чуть. Ыть. Ыть! Ыыыть!!! Ыыыыыыыыыыыы!..

Ну вот примерно так мы себе все и представляли. Здесь бегом. Налево не смотрим. Нет, нет, нет, не смотрим налево, и не уговаривайте, нет, нет, нет. Что ж мы, болота не видали, что ли. Фу… Вниз.

Жжжжжжжжжжжжыыыыыыыыых!

Уфффффффффф.

Лена, конечно, молодец. Да и Марина молодец-молодец. Когда мы только что перебрались в Овчарово, то и общались-то лишь друг с другом. Экс-городские. Увидели друг друга сразу, издалека, как сразу видят друг друга рыбаки и вампиры. Сначала пару раз встретились случайно – в магазине, на почте, – а потом начали улыбаться и знакомиться. У нас в Овчарове все бывшие городские друг друга знают, абсолютно все.