Дженнифер Чиаверини - Время прощать

Отец положил письмо.

– Ладно. Думаю, мы потянем. Поезжай.

От облегчения и благодарности Кэрол чуть не заплакала.

– Спасибо! – прочувствованно сказала она.

– И кем же ты будешь? Секретаршей? Медсестрой? – Он ухмыльнулся, посмотрев на жену. – На какие вообще факультеты берут девушек?

– Я собираюсь изучать литературу, – сказала Кэрол.

Она мечтала, что однажды станет профессором и будет жить той жизнью, о которой рассказывал учитель английского: часами просиживать в старых библиотеках, обсуждать великие произведения с увлеченными студентами, иметь собственный кабинет в университетском здании, увитом плющом, писать там и читать сколько душе угодно.

Отец сдвинул густые брови.

– Не на мои деньги! Ты будешь учиться чему-нибудь дельному: печатать на машинке или ухаживать за больными.

– Разве литература – это не дельно? – проговорила Кэрол, с волнением глядя то на отца, то на мать. – Я буду учиться, пока не получу докторскую степень. Я стану профессором.

– И сколько лет на это уйдет?

– Я… я не знаю.

– Она не знает! – повторил отец, обращаясь к матери, а потом, резко повернувшись к Кэрол, отрезал: – Ты получишь на обучение столько же, сколько получили твои братья. Не больше.

– Тебе не придется платить. Я получу стипендию…

– Как в этот раз? – Отодвинув свой стул с такой силой, что солонка опрокинулась, отец поднялся и направил на Кэрол указательный палец. – Ты будешь медсестрой или секретаршей. Точка.

Она вспыхнула.

– Чтобы быть секретаршей, не надо учиться в университете!

Отец с силой ударил ее по лицу. Мать охнула. Кэрол сжала зубы, подавляя крик боли, и, медленно повернув голову, посмотрела отцу в глаза. Он ударил опять, еще сильнее. Она едва не упала со стула.

– Значит, будешь медсестрой. Или никем.

У Кэрол поплыло в глазах. Она даже не увидела, как отец вышел из комнаты. Пытаясь прийти в себя, она услышала шум включенной воды. Через секунду мать подошла и, приложив к ее щеке холодное влажное полотенце, пробормотала:

– Не надо было тебе его сердить. Знаешь ведь, как он устает на работе. Он же сказал: «Поезжай». Если бы ты просто поблагодарила и оставила…

Взяв полотенце, Кэрол отмахнулась от матери. Она злилась, что та не защитила ее, а теперь еще и упрекает. Мечты об академической карьере убегали сквозь пальцы, как крупинки соли, которую отец просыпал на желтую клетчатую скатерть. «Хорошо, – с горечью подумала Кэрол. – Медсестрой так медсестрой. Я готова стать кем угодно, лишь бы отсюда выбраться».

Если бы ее мечта не была разрушена, вероятно, сейчас она жила бы как Гвен Салливан – преподаватель американской истории и культуры в Уотерфордском колледже, член «Лоскутной мастерской Элм-Крика», мать любящей дочери, женщина, имеющая много друзей. Возможно, если бы все сложилось так, как Кэрол хотела, она тоже сегодня вела бы мастер-класс перед заинтересованной аудиторией и ждала бы, когда настанет ее очередь украшать «Карусель».

Кэрол не столько завидовала Гвен, сколько восхищалась ею. Умом и уверенностью в себе она напоминала ей героинь любимых детских книг. Кэрол посещала все занятия, которые Гвен проводила, даже если программа повторялась. Когда ее попросили помогать новичкам, она так обрадовалась, что чуть не забыла сказать «да». Наблюдая, как Диана ходит от стола к столу и дает женщинам советы, Кэрол стала делать то же самое. К счастью, рядом не было Сары, которая закатила бы глаза и фыркнула бы: мол, еще вчера не умела держать в руках иголку, а уже учишь других!

К концу занятия пришла Джуди. Она помогла коллегам подготовить зал к следующему утреннему занятию.

– Как съездила? – спросила Диана, и Кэрол пожалела, что до сих пор не задала этот вопрос сама.

Джуди попыталась улыбнуться.

– Я думала, там кругом коровы, а не увидела ни одной.

Гвен обняла ее за плечи.

– А если серьезно?

Джуди рассказала. Кэрол слушала с большим сочувствием. Враждебность старшей сестры, заторможенность отца… И как только Джуди смогла пережить такое разочарование после надежд, которые вселило в нее письмо Кирстен?

– Что же ты собираешься делать? – спросила Гвен.

– Не знаю. – Джуди села на край возвышения для оркестра и подперла подбородок руками. – С одной стороны, я понимаю, что надо подождать, когда Кирстен сделает следующий шаг, с другой – мне хочется просто стереть эту поездку из памяти.

– Я тебя понимаю, – сказала Диана.

Джуди улыбнулась уголком рта. Кэрол захотела сказать ей что-нибудь утешительное, но не нашла нужных слов и решила просто приобнять ее. Джуди так прижалась к Кэрол, что та поняла: слова и не нужны.