Вероника Жданова - Время прощает нам всё…

© Вероника Жданова, 2018

ISBN 978-5-4493-0354-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В новой квартире, которую дали Деду после сноса нашего легендарного особняка Бабе было тесно. Вернее, она с удовольствием стала обживать новую квартирку, приговаривая, что уборки сейчас станет в разы меньше, но никак не могла там обойтись без своего «кабинета». В старом доме ее «кабинет» был вполне вместительным – с зимним садом, гладильной доской, огромным гардеробом, швейной машинкой и т. д. Там писались все ее знаменитые письма на многих листах и тетради рецептов в «приданое» всем нам. И вот место нашлось – кухня. После того, как все отобедали, и больше не предвиделось никакой готовки до следующего дня, она усаживается за стол, кладет перед собой руки и, постукивая ухоженными ногтями по столешнице, начинает разговор. Я не люблю такие моменты и стараюсь ускользнуть из кухни. Но вслед несется: « Поди сюда! Хочу что-то сказать!» Если свободное время выдалось у нее вечером, то неважно, что я сплю на ходу, уже в душе, в ночнушке, в постели. Если раздается «Поди сюда!», нужно завернуться в теплый халат и сесть напротив, это надолго. Зевать нельзя – это неприлично, пожевать чего-то тоже – это вредно на ночь, выпить кофе – транжирство, в общем надо слушать. И Баба в мыслях уносится на десятилетия назад и переживает заново волнующие ее моменты. А ты вроде бы как в свидетелях- елозишь на стуле напротив и периодически взываешь: «Баб, ну я это уже сто раз слышала!!!» Нехотя, спускается она из облаков воспоминаний на нашу кухню, и невозмутимо постукивая пальцами по столу, изрекает: « Ничего с тобой не случится. Я тебя старше в два раза. Послушай еще раз!» И продолжает рассказ ровно с того места, на котором ее прервали… « Баб, ну я уже все знаю! Уж нет никого в живых! Сколько можно!» – « А ты послушай!» И так продолжается до полуночи. В последнее время я стала замечать, что рассказываю некоторые вещи по два раза своим близким и испугалась, что стану такой же, как наша Баба. И даже не то, чтобы нудной, а просто смешной. Теперь я пишу эти заметки и точно знаю, что никому не буду надоедать своими воспоминаниями, ведь чтение блогов дело сугубо добровольное.

– И? – Он вкусно затягивается сигаретой, смотрит поверх моей головы, ждет ответа.

– Лето безрадостных каких-то встреч. Нет, формальности соблюдены, подарочки, обнимашечки, совместные фото. Но…

– Ты так и не научилась делать селфи? – мы не видимся годами, но мысленно, видимо говорим постоянно.

– Ты думаешь это старость? —

– А ты надеешься, что мудрость? -сигарета ему не идет. Как-то все отдельно. Сигарета сама по себе, тонкий ухоженный вид сам по себе.

– Но я научилась молчать. Я больше говорю про себя, внутри, на бумаге, но не вслух…

– Тебе просто скучно. Освежи свой знаменитый пофигизм. Нырни в дождь.

– Зачем тебе сигареты? – Он вертит в руках элегантную пачку. Она совершенно не вяжется с ним. Меня она почему-то и раздражает, и удивляет одновременно.

– Закуришь? – теперь в руках еще и дешевая зажигалка.

– Я??? – он быстро делает «щелк», и я вижу свое обескураженное лицо с вытянутой, как у верблюда губой. И еще пару морщин. И некрасивое лицо. И потухшие глаза.

– Извини, я хотел сказать, замолчишь? – его руки пусты. И его, такое красивое несколько мгновений назад лицо, тоже становится потухшим и усталым. Он встряхивает просохшие после дождя крылья, складывает свой допотопный зонт, выкладывает на столик деньги.

– Ты мне не помог!!! —

– Правда? Ты так думаешь? – он аккуратно переламывает зонт, на выходе задевает крылом обалдевшего официанта, старомодно раскланивается, извиняясь, и исчезает за запотевшим от ливня стеклом.

Отчим выпивал и соседка по балкону по кличке «Наф-наф» не упускала случая поддеть маму этим, на ее взгляд, вопиющим фактом. А мама обожала наш балкон, похожий на маленькую террасу. Там всегда росли цветы, которые пахли по ночам, зелень, которой не было на тогдашних базарах, и каждое лето вывешивалась небольшая «маркиза», предмет зависти нашей соседки. На соседнем балконе не было ничего кроме унылых веревок с выцветшими пластмассовыми прищепками Для мамы балкон был маленькой Европой, кусочком ностальгии по прошлой жизни. Там ею проводились долгие вечера ожиданий – отчима из дальних походов или очередных попоек, нас, детей, из институтов, кино, ресторанов и дальних стран.