Дженнифер Чиаверини - Время прощать

Она сделала глубокий вдох, подавляя слезы: больной было нужно, чтобы друзья оставались сильными. Агнесс вспомнила про свое рукоделье: да, вот что поможет ей не смотреть каждую секунду на часы и не думать о том, почему медсестра так долго не приносит вестей.

Еще недавно женщинам из «Лоскутной мастерской» не терпелось увидеть центральный блок «Карусели», а теперь они едва взглянули на Агнесс, когда та начала работать. Фон для аппликации представлял собой большой круг, выложенный полосками различных оттенков голубого и зеленого. Поверх неба и травы легли серые и белые лоскутки: из этих тканевых кирпичиков вырос дом. Перед ним появился фонтан – вставшая на дыбы лошадь из черного хлопка. Тонкая голубая полоска обозначила ручей, бегущий вдалеке. Осталось изобразить только деревца, обступившие краеугольное патио. До тех пор, пока отец Ричарда не построил южное крыло, главный вход в дом располагался там.

Жених много рассказывал Агнесс об истории Элм-Крика. Знала она и о первом камне, который заложил Ханс Бергстром с женой и сестрой, и о том, что до гражданской войны в поместье укрывали рабов, бежавших в Канаду, и о том, как сменяли друг друга годы расцвета и годы упадка. Однажды Ричард заметил:

– Северный сад прекрасно подошел бы для свадебного гуляния, а в южном крыле, в бальной зале, можно принять несколько сотен гостей.

Такие намеки очень радовали Агнесс, но их с Ричардом свадьбу она представляла себе по-другому: сначала венчание в большой нарядной церкви, потом прием в доме ее родителей. Они, конечно же, будут на этом настаивать. Нужно только убедить их принять Ричарда, а уж потом Агнесс из благодарности позволит матери организовать торжество по своему вкусу.

В итоге все вышло не так, как предполагал жених, и не так, как мечтала невеста. И обручение, и сама церемония состоялись в марте следующего года, 1944. На весенние каникулы Ричард снова поехал в Элм-Крик, на этот раз без Агнесс. Она лишь помахала ему с платформы и, как только поезд тронулся, вернулась домой вместе с братом, который сопровождал ее по настоянию миссис Шевалье.

Вернулся Ричард на несколько дней раньше, чем планировал. В то утро он не стал кидать камешки Агнесс в окно, чтобы она вышла на улицу, а направился прямиком к парадной двери дома Шевалье. Мать ледяным голосом сообщила девушке, что в гостиной ее ждут.

У Агнесс заколотилось сердце. По материнскому тону она поняла, кто к ней пришел. Но почему он вернулся так рано? «Наверное, что-то случилось, – думала она, спускаясь по лестнице. – Что-то страшное».

Молодой Бергстром расхаживал по комнате, взъерошенный и раскрасневшийся. Глаза горели от возбуждения. Войдя, девушка так растерялась, что не смогла произнести ни слова, но Ричард обернулся на скрип двери и быстро пересек комнату.

– Агнесс, мне нужно кое-что тебе сказать. – Он схватил ее за руки и упал на одно колено. – Я люблю тебя всем сердцем и знаю, что ты тоже меня любишь. Ты окажешь мне честь, согласившись стать моей женой?

Агнесс посмотрела на него расширенными глазами. Почему он решил сделать предложение сейчас? Ему ведь известно, что ей всего шестнадцать! Он должен был говорить не с ней, а с ее отцом, и не теперь, а через несколько лет. Почему же… Вдруг она поняла. Он и Эндрю… Их разговоры о фронте… У Агнесс подкосились ноги. Ричард подхватил ее и усадил на стул.

– Пожалуйста, – произнесла она, задыхаясь. – Пожалуйста…

Он улыбнулся, но в глазах блестели слезы.

– Тебе не нужно просить, дорогая. Я уже сделал тебе предложение.

Агнесс захотелось ударить Ричарда. «Он еще шутит! Ненавижу! Я так люблю его, а он решил меня покинуть!»

– Пожалуйста, скажи, что ты не записался добровольцем. Скажи, что делаешь мне предложение не потому, что завтра уходишь на фронт.

– Не завтра. – Его лицо было совсем близко. Он ласково погладил ее волосы. – У меня еще две недели.

В груди у Агнесс стало тесно. Казалось, рыдания вот-вот разорвут ей горло. Но она сглотнула слезы, вытерла глаза тыльной стороной руки и, пошатываясь, поднялась со стула.

– Будь добр, подожди меня здесь.

– Агнесс…

– Я должна попросить благословения у родителей.

И она, не дождавшись ответа, вышла из комнаты. Мать занималась своей корреспонденцией в другой гостиной. Агнесс села рядом и стала ждать, когда миссис Шевалье оторвется от письма. Та намеренно не замечала присутствия дочери, тем самым наказывая ее за нежелательного визитера. «Какое же наказание она придумает для меня, когда услышит мою новость?» – подумала Агнесс и поняла, что это уже не имеет значения. Никакая кара не причинит ей больше боли, чем разлука с Ричардом.