Дженнифер Чиаверини - Все наладится!

Джулия весело улыбнулась:

– Ну и замечательно! Милый мой, вы облегчаете мне задачу.

Она преспокойно взяла Эллен под руку и вывела из комнаты.

Дэнфорд шел за ними до дверей.

– От вашего отсутствия фильм только выиграет, – рявкнул он на Эллен, – а вот вы, Джулия… Короче, ждите звонка от моего адвоката!

Джулия небрежно отмахнулась, скрывая отвратительную тошноту в желудке.

– Пожалуйста, судитесь, если вам больше заняться нечем. У вас и так под рукой Саманта, готовая взять мою роль – вернее, то, что от нее осталось. Кстати, помнится, при подписании нашего контракта вы допустили некоторые вольности, не так ли?

Насладившись безмолвным испугом на лице режиссера, она эффектно развернулась и зашагала прочь, наполовину таща за собой Эллен, наполовину опираясь на нее.

До самого выхода Джулия улыбалась и кивала, пока Эллен рассыпалась в благодарностях, но мысли ее крутились вокруг загубленной карьеры. Никаких больше шансов на возрождение, никаких золотых статуэток перед рукоплещущей толпой…

Зато подруги будут ею гордиться и уверять, что она поступила достойно.

Выйдя навстречу яркому калифорнийскому солнышку, Джулия почувствовала, как в сердце загорается лучик радости, постепенно выжигая ненужные сожаления и дурные предчувствия, и из-под профессиональной маски актрисы вдруг проглянула настоящая, искренняя улыбка.

Самолет прилетел вовремя, и Донна успела пересесть на первый автобус до Уотерфорда. С удовлетворенным вздохом она устроилась в кресле, прислушиваясь к щебетанию соседок. Когда в общем разговоре выяснился ее статус ветерана курсов, новички засыпали Донну вопросами, на которые она прилежно отвечала, однако на просьбу рассказать, как там вообще, загадочно улыбнулась:

– Сами увидите и поймете.

Большую часть пути она предавалась созерцанию поросших лесом холмов центральной Пенсильвании, мечтая о следующей неделе. Автобус с час пробирался мимо ферм и маленьких городков, пока наконец не свернул на гравийную дорогу. Где-то здесь должен быть мост с кристально чистым ручьем; завидев его, Донна поняла, что они почти на месте.

Сразу за мостом открывался вид на лужайку, плавно поднимающуюся наверх, к особняку из серого камня. Донну охватило ощущение необъяснимой ностальгии, словно она вернулась домой.

– Приехали, – объявил водитель. – Усадьба Элм-Крик.

Разговоры стихли. Путешественницы жадно выглядывали из окон. Донна улыбнулась, вспомнив свое первое впечатление от массивных стен и белых колонн, на которое позже наложились красочные воспоминания о пикниках в саду, посиделках с шитьем на веранде и утренних пробежках.

Пока водитель выгружал чемоданы, она тщетно сканировала окружающих на предмет знакомых лиц в надежде, что подруги вот-вот появятся.

Неожиданно ее кто-то окликнул. Донна резко обернулась:

– Винни! Как я соскучилась!

– Я смотрю, ты постройнела!

– Спасибо, – обрадовалась Донна. За последний год она сбросила десять килограммов и очень надеялась, что остальные это заметят. – Ты тоже отлично выглядишь.

– А то я не знаю! – кокетливо ответила Винни, взбивая седые кудряшки.

Подруги рассмеялись и обнялись.

Не успела Донна заселиться в номер, как приехала Меган, а два часа спустя у крыльца остановился лимузин Джулии, вызвав ажиотаж, как и в прошлом году. Все четверо радостно приветствовали друг друга, обнимаясь и утирая слезы. Донна вдруг поймала себя на том, что все кажется таким привычным, знакомым и в то же время новым и многообещающим.

Лишь отсутствие Грейс бросало тень на счастливое воссоединение. После непонятной сцены на выставке каждая написала ей; никто ни словом не упрекнул ее, не потребовал объяснений – они лишь выражали надежду увидеться снова. Ответа не последовало.

Закончив распаковывать чемоданы, все собрались у Винни. Донна первой достала свой блок для общего одеяла. Вместо узора «Наседка» она выбрала «Медвежью лапу»: четыре лапы цвета осенней листвы и пурпурные когти. Меган и Джулии понравилось, но Винни была озадачена.

– А при чем тут медвежья лапа? Ты должна была выбрать узор, где в названии есть слово «мать» или «дочь».

Донна помолчала, вспомнив ярость медведицы, охватившую ее в тот вечер, когда она забирала Линдси от Брэндона, и силу материнской любви, которая помогла ей увезти дочь в Калифорнию, где та наконец обрела себя.

– Для меня узор символизирует преодоление препятствия. Разве не в этом была изначальная идея?