Юрий Батяйкин - Яблоки горят зелёным

Жила-была одна пожилая женщина. И была у нее красная тряпочка. Женщина ту тряпочку берегла, як зеницу ока. Кажный небось день запиралась она в покосившейся баньке: доставала мыльце «Красная линия» и заветную тряпочку. А чтобы процесс как-то разбить на смысловые отрезки, она пукала. Типа часов. Пук-пук. Пук-пук. Соседи думали, шо часы у ей таки. А это она гигену наводила на пиридке. Зато потом наступала така свежесь, така свежесь, – ну хоть беги из дома с той свежестью.

Купила она однажды прокладки «Олвис плас». Олвис – это «всегда», а плас – что-то по-ихнему. А на них написано: «Узнай вкусную тайну прокладок олвис плас!» Запернулась бабка в баньке, а та давно покосилась. Думат: «Ничо, узнаю вкусную тайну – може, банька-то и выпрямится». Три пачки сжевала. «Где, думат, вкусная тайна ихняя?» Так и не узнала. Осерчала дама на все прокладки. А невдомек ей, что вкусная тайна та – тока для мужиков. Тракториста возьми – Лёшку. Алкаш, но какой! Бывалоче, спит пьяный на одном бугре, а ноги – на другом. Молодецкая сила, вля! Или вспашет луг – лугу пи***ец. Глава менструации – тьфу! – менистрации, как увидел, сердешный, – дык тусь и околел враз. Работничек, вля. Стали с него в менистрацее сторонитца. Трактор забрали, а без ево – где на водку-то брать.

И зачастил он к нашей даме. Браги махнет – и к ей. Вот раз захоит, она ево и угощает, и привечает… Как вдруг чувствует тракторист небывалую свежесь.

Скока в диревне жил, а ни от одной бабы не чувствовал, рази што от дочки. Но и у той свежесть была какая-то не така. А у ентой… Матерь Божья! Свежесь идет на всю диревню.

– Ты, бабка, того… Откельу тя свежесь-та?

– А ты узнай вкусную тайну прокладок «Олвис плас» – сам ведуном станешь.

Припал Лёха к бабкиным прокладкам, закайфовал пуще, чем с водки. И стал кажный божий день ходить к той старухе.

Жена спрашиват:

– Шо ты у ей нашел?

– Отстань, часы я у ей торгую особенные.

– Каки таки часы?

– Каки-каки? Пукальные!

И тут Лёха пернул на всю диревню, да так, что крыши с домов посрывало. И сгинул, словно и не было его никодысь. Вот какие дела, бл…дь.

Здравствуй, «Флорида»!

Получил твое письмо с оказей. Типерь просто писем не ходют. Я огорчился, узнав, что ты на Нелле – Гале. Странна, шо ты не можиш убдить этих шведов. Ты им гри, шо твоя настоящая фамиля – атаман Краснов. Ты много порубал руснарода и типерь бздиш, шо тибе намочут в штаны. Еще пеши, что твоя мать – Василиса Кожина, а отец – Троцкий, тебя зовут Мордыхай. Ты прячишься в Свериге от гебни. Скаже, шо тибе турке голову пробили стрелой, и типерь ты страдаешь болями за ушами, а у тя там кисточки, патомучта ты кот. Што ты устал от всевазможных развращений и типерь видеш нибалыиой бизнес по искорененю извраков в швеце. Оне и тибя пытались в ж… но ты спасся.

Расшифруй песенку: бвнгабуткнпн. Или напиши своей в Рашку: «Здравствуй, ПРОФУРА! Пишет тибе Нома Фомик. Пришлось сменить фаму. Я убил одного чебоксарца по заказу: хоть деньги получил. Теперь куплю граждан и кварту в центре стока. Хочишь – подваливай, вместе будим выбирать. Видила ли ты князя Куракина? Зесь грят, что он в Скопине всех кур пере. б? И типерь за ево голову штандарт полагатца. И видь, як, подлец, усе сблундил. Проник на ахронямый абъехт – тама прячут ядирные атходы, и всю птицу, шо там була для близиру, аблел бинзеном и сжог. А от ниво сгорел весь Скопин с железной дорогой военной части. Типерь он жевет у мине пад кроватью. Тока ты малчи, патамушта ты сука. Можиш пратрипаца».

Ладна, Валёдя! Нада прасчатца, а то я тут абаср…лса маласть. Ты у етих шведов аткрой кафейню из люка. У них всяка исть, а люка немае. А ты люк любиш и сам сыт будиш. Тама будиш варить люкавую падливу «Троцкый» атомана Краснова с таматом Кожиной. Пнял? А назавеш эту пакось «ЛЮКОВАЯ». Люк я тибе буду паслать.

Иван мечтал поменяться с кем-нибудь судьбами. Не нравилась ему его судьба: все шло мимо рта. Иван и молился, и костил Бога в душу и в мать, оскорблял всяко – не действовало.

Тогда принимался Ванька за Сатану Дьяволовича: как только его не идарасил – только хуже становилось. Тогда решил Иван, что они – одно целое, только притворяются разными, и кричал в окно:

– Богодьявол! Слезай, ука, посуду мне мыть, готовь, убирай, идор, и стирай! Не то помру – каждый день буду издить (ударение на 1 слог) – один ты или двое вас мне пофуй! Вот судьба, бл…дь!

Вдруг мечта Ивана сбылась: в одно прекрасное утро проснулся наш герой в Белоруссии – в Могилёве. От которого губерня пошла. Рядом лежит девушка красоты дивной, вся голая, тока в носках. Пахнет от ей приятно и возбуждающе. Грудки торчат: не излапанные еще тварями. Ванька тут же раздвинул ей ножки: аромат, как от бутона магнолии. Не удержался – понюхал, да и впер ей свово, девственного за последние годы, тарантула.