Юрий Согрин - Школяры

Юрка встал и, как Серёжка, низко опустил голову. Молчание затянулось. Но учительница не хотела остаться без ответа и упорно допытывалась:

– Так, теперь вдвоём молчать будете? Что ж, придётся родителей вызывать.

– Не надо родителей, – подал голос Серёжка. – Он есть хочет, – кивнул он головой в сторону Юрки, – и у меня спрашивал. А я сказал, что скоро перемена и можно в столовку сходить. А он сказал, что у него денег нет. И всё…

Серёжка замолчал и искоса глянул на Юрку. Тот стоял весь пунцовый от стыда, ещё ниже наклонив голову. Учительница прошла к своему столу. На лице её были заметны и растерянность, и смущение одновременно.

– Вы, ребята, садитесь. А на перемене, Юра, подойди ко мне.

Урок продолжился в полнейшей тишине. Даже слышно было, как скрипят пёрышки ручек о тетрадные листы. Прозвенел звонок, и школяры высыпали в коридор, на перемену. Большинство из них сразу устремилось в сторону школьной столовой – пришло время подкрепиться.

В классе остались Екатерина Васильевна и Юрка.

– Юра, почему ты в школьной столовой не обедаешь?

– Так мама денег не даёт, говорит, что нету. Говорит, чтоб я с собой молока с хлебом брал, а мне стыдно. Ребята дразнятся. – Юрка помолчал. – Да я вообще-то дома хорошо перед школой ем. Сегодня вот только проспал… Вы не ругайтесь, извините меня, пожалуйста. И маму в школу не надо вызывать.

Юрка стоял перед учительницей всё такой же пунцовый, с низко опущенной головой. Казалось, ещё чуть-чуть, и из глаз его брызнут слёзы.

– Да я тебя и не ругаю. Просто разобраться хочу.

Екатерина Васильевна немного помолчала, решая, что же ей делать с этим мальчишкой. Потом достала из кармана двадцатикопеечную монетку и заговорщически протянула её Юрке.

– Держи. Иди в столовую и купи себе булочку с чаем, – и шёпотом добавила, – и никому не говори об этом – это наша тайна. – Потом, перейдя на нормальный голос, продолжила: – И постарайся больше утром не просыпать и хорошо кушать перед школой. Договорились?

– Договорились, – тихо ответил Юрка. – Спасибо.

В класс стали возвращаться из столовой Юркины одноклассники. И почти каждый подходил и спрашивал:

– Ну, как, здорово досталось?

– Да нет, не очень, – отнекивался Юрка, а потом бегом выбежал из класса – надо было успеть в столовую, скушать булочку с чаем, как велела Екатерина Васильевна.

А школяры в классе дружно решили – реветь побежал.

Один за другим в школьных заботах и хлопотах прошло ещё два учебных года. Ребята заметно подросли. В них уже с трудом можно было узнать вчерашних первоклашек. Четвёртый класс – класс выпускной. По его окончании школяры неофициально переходили из школы начальной в школу восьмилетнюю, им вручался на память «Табель» с оценками.

Кто-то получал похвальные грамоты, а кто-то… В общем, кто что зарабатывал, заслуживал, тот то и получал. Это всё будет в конце учебного года. Пока же день за днём, четверть за четвертью отсчитывалось напряжённое время учёбы.

Наши знакомые школяры учились теперь в другом классе – на втором этаже старой школы. А в класс, куда они когда-то пришли первоклашками, пришли другие школяры, для которых тоже всё в этой школе, в этой жизни происходило в первый раз.

Четвёртый класс. Большинство школяров уже поменяли октябрятские звёздочки на пионерские галстуки. Приём в пионеры проходил в торжественной обстановке в спортзале новенькой, только что выстроенной школы.

– А как это – быть пионерами? – интересовались школяры у своих родителей.

Ответы на этот, казалось бы, простой вопрос следовали самые различные. Одни говорили, что нужно быть похожими на Тимура и его команду из одноимённой книги. Другие говорили, что нужно помогать бабушке и дедушке. А один папаша ляпнул, что надо быть, как все – уметь врать…

Принимали в пионеры пока не всех: кто-то не заслужил этого почёта своим поведением, кто-то своей учёбой. А Юрку не принимали в пионеры из-за того, что был он самым младшим в классе, так сказать – возраст не подошёл.