Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– С каких просторов? – не могла понять Вера.

– С просторов солнца, которое регулирует человеческими душами. Они, так же как солнце и звезды, имеют свою орбиту, свое капище, свою матрицу.

– Ваня, ты меня уводишь в мистику.

– Мистика у тебя была в «элитном» доме. Уже десятки ученых предполагают, что между Луной и Землей существует орбита разумных человеческих душ. А души самых умных людей уносят другие галактики.

– Зачем?

– Человек – продукт космоса, его малоизученных возможностей. Редчайший продукт необыкновенных превращений одной энергии в другую. И, может быть, Верушка, только на Земле космосу удалось создать энергию, превращенную в такой человеческий разум. Благодаря космосу на Земле появились мудрые люди, мысль которых может быть долговечнее многих звезд. Еще Платон говорил, что познание – это восстановление в памяти тех идей, которые уже существовали где-то до соединения души с телом. Говорил он об этом до новой эры, а проблема и сейчас актуальна. А Сократ! Он был уверен, что самопознание есть путь к истине, к благу. Не к шоу-развлекаловке, где чем больше «бабла», тем больше умнеешь и борзеешь, а к истине. А Пифагор!

– Ваня, я никого, кроме Пушкина и Шекспира, не знаю…

– Ну пойми, мудрые люди могут продлить жизнь космического разума, сделать его бессмертным.

– Ты уверен в этом? Глянь в мое зеркальце. – Вера достала из кармана светящейся безрукавки крохотное зеркальце и протянула Ивану. – На тебя без слез смотреть нельзя! А ведь ты молишься на звезды, на солнце. Пишешь удивительные стихи. А в лице твоем – катастрофа. Ты словно обречен на изгнание этих чертей в бронежилетах. Чего ждать от них?! О каком бессмертии может идти речь?!

– Я уверен, что мысль человека намного превосходит скорость света, потому что она подпитывается космическим разумом, – никак не успокаивался Иван, – и духом огромной любви к Земле, ко всему пространству, которое ее окружает. Возможно ли это где-нибудь еще во Вселенной?! Поэтому космос очень нуждается в человеческих мыслях земных людей самых различных мировоззрений. Об этом я тебе расскажу потом поподробнее, а сейчас не теряй связь с солнцем, поведай ему о своей грешной жизни. Оно должно прислушаться к твоему раскаянию, помочь.

– Я не знаю, о чем говорить. – Вера была в растерянности, но рассуждения Ивана будоражили ее мысли.

– Начни все сначала и не прячь душу, расскажи ему о своих грехах.

– Каких?

– Немыслимых… Ведь ты продаешь себя.

– Ваня, пойми меня, я растерялась, когда услышала голос из ниоткуда, так похожий на голос моей покойной бабушки.

– Именно ей и расскажи о своих грехах – ее душа и душа солнца едины.

– Ваня, я не готова говорить об этом. – Вера стряхнула с безрукавки свалявшееся сено и, опять посмотрев на солнце, задумалась. – Впрочем, одну историю я могу рассказать. Правда, она ужасная, и происходило это все в офисе моей московской «мамки», с очень озабоченным клиентом. Клиент, как настаивала «мамка», должен был «стоять на ушах», потому что он был поклонником авторской дворово-бульварной песни, а высоких нот из «Аве Марии» терпеть не мог. Ему трудно было угодить. Он был очень богат, имел золотые жилы в Сибири и мог бы всех наших поп-звезд, включая Аллу Богачеву и Николая Бабкина, купить с потрохами одним росчерком пера.

– Кто же это такой?

– Сейчас я боюсь назвать его фамилию, потому что не знаю, как солнце отреагирует. Но потом, – она опять повернулась к яркому светилу, – когда я пойму что ты, великое солнышко, сочувствуешь мне, я расскажу все. – Вера опять хотела опуститься на колени, но Иван остановил ее.

– Совсем простудишься, горе мое, – сквозь зубы процедил он. – Ведь ты насквозь промокла. Говори стоя, солнце поймет, главное, говори правду.

– Этот клиент был сексуальным безумцем.

– Вероятно, у него было много любовниц.

– Да. Точнее, рабынь его сладострастных извращений. Дело в том, что его потенция зависела не от духовных качеств купленных рабынь, а только от их физических данных. Поэтому ему все время хотелось чего-то немыслимого. «Мамка» мне так и сказала, что я при встрече с ним должна висеть вниз головой, словно в джунглях на пальме, и изнывать от оргазма. Откуда должен был появиться оргазм перед извращенцем, да еще в подвешенном состоянии, ее не волновало. «Стони от вожделения и похоти! – кричала она на весь офис. – У нас престижный дом для богатых клиентов, за фуфло деньги не берем. И запомни, чтобы твоя женская прелесть была красной от возбуждения и находилась на уровне его глаз. Клиент посозерцать любит… Особенно то, что живьем продается. Может от волнения и мордой уткнуться в твою шахну!» – Вера поежилась от холода и, посмотрев на болотную топь, в которой уже исчезли сани, опять расплакалась. – Ванечка, я не знаю, как-так получилось нежданно-негаданно, но я осталась без нижнего белья, куртки.