Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– Зачем?

– Сегодня солнце опять непредсказуемо. Я пойду на дорогу, гляну. Вернусь – выпьем все вместе за нашу дружбу. – Он взял с собой подзорную трубу, прошел вперед по лежневке и скрылся из виду.

Как только Майкл остался наедине с Верой, лицо его сильно изменилось. Он чуть-чуть приподнялся, видимо пытаясь понять, куда ушел Иван, и кожа на его холеном лице покрылась белыми пятнами. Вера сразу заметила это и поняла, что его беспокоит не только боль в правом боку, но и еще что-то. Она налила иностранцу полную кружку самогона и не сводила с него глаз.

– Это тебе, Майкл, – ласково предложила она. – Выпей, лучше будет. А потом ожог твой медвежьим салом смажу. – Она поставила кружку на берестяные скрижали и налила себе самогона в пробку полиэтиленовой бутылки с широким горлышком.

Майкл не шевелился. Он смотрел вверх сквозь раскидистые лапы огромной ели и молча кусал губы.

– Веро, – наконец глухо выдавил он, прислушиваясь к порывам ветра и гулу приближающегося вертолета. – Моя боится Ивана Грозный. Куда он пропал?

– Он пошел навстречу с лучами солнца, чтобы узнать, как дальше жить…

– Веро! – перебил ее Майкл. – Ивана – опасный шаман.

– Сам ты шаман.

– Куда он исчез?

– Он пошел узнать, что будет дальше с тобой, со мной, с упряжкой лошадей, с новым вертолетом и людьми, которые находятся в нем.

– Веро! Это невероятно. У Ивана плохой голова.

– А у тебя голова хорошая?

– Моя голова – капитал, большой, ценный…

– Один лоб чего стоит. А лысина, как аэродром. Надень свою бейсболку как следует, не то простудишься. Или ты хочешь, чтобы я облизала твою лысину?

– Нет, нет, Веро! Это плохой культура. Моя не можно делать больно тебе, но ты знай, Веро, твоя Ивана Грозный давно международный розыск. Моя Ивана сразу узнала. Его фото Интернет есть. Это плохо для такой Джоконда, как ты, дорогой красивый русский «бабло».

– Ну, ну, продолжай. Или ты испугался, что придет Иван и услышит тебя? Он придет нескоро. Говори.

– Почему нескоро?

– Потому что он не хочет еще одной беды и твоей гибели.

– Моя беда не понимает. Моя понимает забава и ворожба.

– Беда общая это еще одна трагедия вертолета.

– Моя понимает, что Ивана Грозный каждый вертолета бах-бах!

– Сам ты бах-бах! Пей лучше самогон да благодари Бога, что живой остался.

– Веро, моя не понимает, как выразить большой эмоция. – Он неожиданно взял ее руку своими дрожащими пухлыми пальцами, пахнущими телячьим холодцом и «Мальборо» и вдруг поцеловал ее соленую от слез ладонь. – Ты королева Динь-динь. Моя хочет быть твой Ромео.

– А я буду, конечно, Джульеттой, а потом перевоплощусь еще в кого-нибудь, скажем, в Маргариту или Виолетту… Ты будешь пить или подождешь Ивана? – она подняла пробку с самогоном над его бледным, воспаленным лицом, но другую руку не убирала от его пухлых губ.

Майкл одобрительно улыбнулся и осторожно взял в рот сначала ее пальцы, потом маленький кривой мизинец и вдруг стал с удовольствием обсасывать его и катать во рту, как будто это был не палец, а что-то другое.

– Моя хочет делать тебя принцесса Англии, – неожиданно шепотом заговорил он и, взяв в руку ее маленький кривой мизинец, потянул его ниже пояса. – Как правильно, ты или твоя?..

– Правильно говорить «ты», – доверчиво пояснила Вера и, не убирая левую руку, другой рукой восторженно подняла полиэтиленовую крышку над его головой.

– Значит, ты – «Веро», правильно я говорю?

– Да, да, правильно… Только не Веро, а Вера.

– Значит, ты, Вера, будешь каждый неделя делать эксклюзив в элитных вечеринках Англии и пить шампанский.

– А ты, как я поняла, будешь неповторимым принцем.

– Да, да. Правильно ты сказал, – подхватил Майкл. – Неповторимым европейским.

– Давай выпьем за это. Я счастлива от этого прекрасного предложения моего неповторимого европейского принца. – Она выпила и хотела налить себе еще, но, глянув на солнце, которое светило прямо ей в глаза, неожиданно вздрогнула и прикусила губу.

Солнце как будто пошатнуло ее мысли, ее разгулявшуюся фантазию чувств. «Как жарко вдруг стало, а ведь я выпила всего чуть-чуть, – почему-то подумала она и сразу вспомнила слова Ивана: „Я тоже тебе советую снять куртку и остаться в одной безрукавке, потому что скоро может произойти самое непоправимое“.»

– Вера, мой дорогой принцесса Англии, – оборвал ее размышления иностранец. – Взамен такого счастья моя просит родниковой жидкость. А русский Ивана – пуля в голова.