Филимон Сергеев - Идущий от солнца

Вертолет медленно, как подраненная в голову птица, устремился сначала вверх, а потом, падая, все-таки остановился, навис над болотом и выбросил спасательную лестницу.

– Верушка! Уходим! – сразу оживился Иван и двинул упряжку дальше.

Несмотря на рокот разгоряченного от жары двигателя вертолета и обессиленные возгласы гибнущих людей, какое-то жуткое, почти кладбищенское безмолвие вдруг нависло над зеленеющей тайгой. Казалось, спрятались куда-то журавли, драчливые тетерева и токующие глухари. Природа словно затаилась и ждала приговора над теми, кто бесцеремонно нарушил сказочную тишину леса. И приговор был исполнен. И не позже, и не раньше, а в самый напряженный момент, когда начальник уголовного розыска, командир спецподразделения Казимир Моисеевич Лондрин с мольбами и проклятиями вцепился в спасательный трап вертолета и, казалось бы, беда осталась позади. Но в этот момент произошло то, чего ожидали потревоженные птицы и животные тайги: мотор вертолета неожиданно заглох, в воздухе запахло гарью, и мощный, леденящий душу взрыв раскатился над северной низиной.

– Ваня! Боже мой! – Сразу закричала Вера, пряча испуганное лицо от упругих веток можжевельника и придорожного сухостоя. – За что такое наказание?! Хватит, Ваня! Не испытывай меня! Разворачивай сани!

– Успокойся. Не делай глупостей. Вслед за вертолетом вспыхнет прошлогодняя трава, потом сухие деревья, а дальше – рудовый смолистый лес… Пожар охватит все урочище… Может, до океана дойдет. Надо молиться солнцу, чтобы этого не произошло.

– Молись, Ванечка, миленький мой, молись. Но не терзай мою душу! Если мы не спасем хотя бы кого-нибудь, меня совесть замучит. Да как я у алтаря появлюсь, когда венчаться будем? – Какая-то неистовая сила словно подстегнула Веру. Она сначала обняла Ивана сзади, за его исцелованную, обожженную солнцем шею, а потом, чуть отодвинув его в сторону, схватила вожжи и стала разворачивать упряжку. Кровь брызнула из ее посиневших рук, так она вцепилась в закрученные от ухабистой дороги вожжи. – Если ты любишь меня, родной мой, тогда терпи и делай сейчас все, как я скажу. Иначе нельзя… Иначе ты всю жизнь будешь «покойником»!

Лошади на первых порах оторопели от напора нового извозчика, но Вера что есть мочи натянула вожжи, а потом стала стучать ногами о днище розвальней и стегать закрученными лямками крупы взмыленных лошадей.

– Помогай, Ваня! Себе помогай, иначе труба… Солнце и звезды – это прекрасно. Но многое зависит от нас самих. Ты привык к языческим символам, но сейчас терпи, слушайся меня и делай, как я тебе велю.

– Но, Верушка, милая. – Иван неожиданно поднялся во весь рост, глядя в ту сторону, откуда уже несло копотью и гарью, и вдруг прохрипел что есть мочи: – Ты что, хочешь сгореть вместе с ними?!

– Со мной не сгоришь! Я этого не допущу… А если судьба, вместе сгорим. С тобой я поняла, что есть на свете любовь, и солнце помогает ей. Ну. ну, держи вожжи – и полный вперед к «черной дыре»! Будь она проклята!

Лошади, по всей видимости, чуяли опасность пожара и обратно пошли с трудом. Они то и дело останавливались и прислушивались к тому, что происходило совсем рядом. А рядом уже каркало воронье, и людских голосов слышно не было.

Жуткая картина поразила даже Ивана, отсидевшего в общей сложности около четырнадцати лет в разных тюрьмах.

Прошлогодняя клюква, обильно разросшаяся вокруг «черной дыры», была красная не от солнца и не от цвета ее целебного состава, а от разбрызганной от взрыва крови и от еще совсем свежих останков человеческих тел. Низкорослые березки, кое-где разбросанные в топком месте, были тоже красными. Огромная лопасть от винта современного вертолета торчала прямо из надувного матраса. По-видимому, один из сыщиков пытался добраться до края болотины на надувном матрасе, но «черная дыра», вероятно, еще больше увеличилась, и лопасть, проткнув матрас вместе с человеком, медленно погружалась на дно подземной реки. Пожар, как и предполагал Иван, начинал разгораться, и теперь все зависело от ветра. Корпуса вертолета видно не было. То ли он уже погрузился в жидкую массу, то ли его разнесло по частям, потому что кое-где дымилась расплавленная электроника и сверкали на солнце куски раздробленного дюраля. От увиденной картины глаза Ивана округлились, руки потянулись за сигаретами.

– Ветер усиливается с востока… И слава богу, – тихо, почти шепотом процедил он и закурил. Иван все время поглядывал то на солнце, то на уходящие к лесу яркие языки пламени.