Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– Так я и поверила тебе… Ты выдумщик.

– А зачем мне выдумывать? Вот доберемся до места – сама услышишь. Особенно мне нравится голос Достоевского. В нем столько тепла, доброты, света. Я уверен, что его дух живет где-то недалеко от солнца. Наверно, в созвездии Льва, потому что его голос я слышу в дни активности этого знака.

– Ваня, не будем.

– А ты в существование духа Христа веришь?

– Конечно.

– Тогда почему ты в дух Пушкина или Есенина поверить не можешь?

– Но ты же еще и голоса их слышишь.

– Слышу, слышу. Правда, не очень часто. В основном по праздникам, когда я ухожу к роднику не на одни сутки. Смотри, Верушка. Иди посмотри, какой красивый вертолет. Вероятно, нового поколения.

Вера подошла к Ивану и, бережно взяв подзорную трубу, посмотрела через окуляр. И такая красота вдруг распахнулась перед ее глазами, что она даже растерялась, не зная, куда смотреть. Оказывается, над прилегающим к болоту лесом шла неугомонная птичья жизнь. И эта жизнь весенних птиц настолько умиляла ее душу – душу женщины, еще способную понимать и доверяться прекрасному, что сердце ее вдруг застучало, зарадовалось в какой-то ни с чем не сравнимой истоме, и она не выдержала и прослезилась. Высоко над лесом парила стая непуганых журавлей. Чуть поодаль от них, ловко используя потоки весеннего ветра, застыл болотный лунь, и крик его был настолько пронзительным, что гул вертолета не заглушал его, а светло-голубое небесное пространство еще больше усиливало неистовый крик птицы.

– Верушка, тебе спасателей тоже жаль?

– Да, Ваня.

– Не грусти, родная. Они свое не упустят.

– Нет, Ваня, я сейчас подумала о другом. Наверно, ты прав. Я вдруг вспомнила сейчас свое глупое деревенское детство, огромную поляну ранних васильков, свою красивую мать и ликующих с первым рассветом журавлей. Вот как сейчас они ликуют, точь-в-точь. Тогда я еще не знала, что эта блаженная, сказочная картина больше никогда не повторится. Мое васильковое поле заросло репейником. Там сейчас лесопильная свалка. Красивая мать, как пятнадцатилетняя пацанка, влюбилась в мужчину, который обворожил и меня, и ее. А крики поднебесных журавлей заглушает техника, от которой волосы встают дыбом, потому что владеют ею разрушители, не знаю, как их и назвать. Дураку понятно, что они абсолютно пустые, себе на уме люди, и становится их все больше и больше. Их души, судя по «элитному» дому, словно вонючая слизь, от которой никогда не рождаются дети, а счастливые мгновения интима превращаются в безжалостное насилие. – Говоря эти слова, она все время стряхивала с лица капли слез, и, не зная, куда деть подзорную трубу, которая мешала ей, бросила ее в сено. – Наверно, ты прав, Ваня! Такие люди способны уничтожить не только все живое на земле, но и само солнце… И даже тот загадочный мир света, энергия, мудрость которого намного совершеннее нашего разума.

– Браво! Браво, Верушка! Ты молодчина! – воскликнул Иван. – Несмотря на свой студенческий возраст, ты уже кое-что соображаешь. Такой ты мне еще больше в благость. – Иван, словно ребенок, радовался ее незатейливым, но искренним рассуждениям, и, не зная, как выразить свою признательность, сначала хотел поцеловать Веру, а потом передумал и просто похлопал ее по талии. Ее талия нравилась ему не меньше, чем ее рассуждения. – Ты посмотри внимательно, что написано на бензобаке этого суперметаллолома.

Вера вытерла слезы и опять взяла подзорную трубу.

– Ух ты! С таким экипажем не соскучишься. Ваня, да это же классика!

– Читай, читай вслух… От подобных самопальных надписей я уже пятый год балдею. Это называется «сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит». Ну, ну, уважь душу «покойника», прочти.

– По-моему, подобное творчество я уже где-то читала. Не то в офисе «элитного» дома, не то на какой-то частной киностудии или выставке.

– А ведь эти слова из старой революционной песни. – Иван попытался спеть их, но у него ничего не получилось, и он тихо, с какой-то удивленной грустью, выдавил из себя, словно горькую отрыжку после пепси-колы: – «Мы наш, мы новый мир построим! Кто был ничем, тот станет всем». Судя по надписи, это вертолет местного значения. Только местные «ястребы», почуяв свободу, могут учудить такое. Они тоже хотят райских перемен. Они получат все, непременно получат. Короче, Верушка, через десять – пятнадцать минут уходим. Теперь им не до меня и не до моего родника.

Но вертолет вместо одного круга сделал два, словно не желая нависать над «черной дырой». Сидевшие в нем спасатели никак не могли понять случившегося. Они знали, что специальное подразделение наемных сыщиков разыскивает в лесу преступника, сбежавшего из зоны. Но как такие профессионалы международного класса могли вляпаться в простую болотную жижу, в головах спасателей не укладывалось. Только попав в зону «черной дыры», они поняли, что тут что-то не то. И как только при появлении из-за туч палящего солнца состояние их резко ухудшилось, они немедленно связались с Центром. «Мы изнываем от жары, – сообщали они диспетчеру полета. – Почему-то стало трудно дышать. Вероятно, пострадавшее подразделение сыщиков находится в таких же условиях. За бортом +45 градусов по Цельсию. Давление ползет вверх. В такой ситуации эвакуация поисковой бригады усложняется. Придется взять на борт только людей. Ждем дальнейших указаний».