Пайпер Керман - Оранжевый – хит сезона. Как я провела год в женской тюрьме

Готовясь к появлению Скалы на экране, мы заканчивали обычные субботние ритуалы. Когда часы посещения подошли к концу и мы поужинали, Поп с командой прибрались в столовой и выдали мне перекус для киносеанса – начос, мои любимые. После этого я должна была тайком от надзирателей вынести еду из кухни. Обычно я проходила через блок В, перекладывала все в миску Поп и свою, а затем заносила обе Тони и Розмари, которые смотрели фильмы вместе с нами.

Розмари расставляла в комнате свиданий стулья для кинопоказа. Это означало, что она контролировала распределение специальных «забронированных» мест для целого ряда людей, включая наши четыре в задней части комнаты. Рядом с нашими стульями находился один из странных предметов тюремной мебели – высокий и узкий стол, служивший нам тумбочкой. Я наполняла еще одну миску льдом для газировки Поп и приносила еду и салфетки, когда наступало время кинопоказа. Поп, которая заступала на смену в пять утра и работала весь день до самого ужина, редко видели без сеточки для волос и поварской униформы. Но по субботам перед самым началом фильма Поп принимала душ и вплывала в комнату свиданий в бледно-голубой мужской пижаме.

«Я и не думала, что встречу здесь такую подругу, как ты».

Пижамы тоже относились к тем вещам, которые когда-то продавались в тюремном магазине, но давно перестали появляться на складе. Они были самыми простыми, мужскими, из полупрозрачной белой ткани, наполовину хлопка, наполовину полиэстера. Пижаму Поп каким-то образом покрасили в голубой. После прибытия в тюрьму я несколько месяцев отчаянно мечтала о такой. И когда Поп подарила мне прибереженную у нее в закромах пижаму, я принялась восторженно плясать возле ее отсека и бешено махать руками, пока не ударилась о железную раму двухэтажной кровати. Теперь Тони и Розмари частенько просили меня: «Пайпер, станцуй-ка пижамный танец!» – и я начинала плясать в своей пижаме, прямо как радостный мультгерой. Пижамы были не для сна. Я надевала свою только на кинопоказы и по другим особым случаям, когда мне хотелось хорошо выглядеть. В этой пижаме мне было чертовски хорошо.

Поп обожала «Широко шагая». Ей нравились простые сюжеты с минимумом романтики. На сопливых фильмах она плакала, и я подшучивала над ней, а она все говорила мне заткнуться. Она всхлипывала на фильме «Радио», а я лишь переглядывалась с итальянскими близняшками.

После «Дома из песка и тумана» она повернулась ко мне:

– Тебе понравилось?

– Вроде бы ничего, – пожала плечами я.

– По-моему, тебе такие фильмы нравятся.

Не забыть, как стыдно мне было, когда я вовсю рекламировала «Трудности перевода», которые показывали в одну из суббот, а после просмотра женщины Данбери провозгласили этот фильм «худшим в мире». Бу Клеммонс рассмеялась и покачала головой: «Все болтают и болтают, а Биллу Мюррею с ней даже не перепало».

Во время кинопоказа все любили поесть. Поп готовила особый субботний ужин, который служил нам отдушиной после нескончаемого потока углеводов в столовой, как того требовало Бюро тюрем. Нам нравилась толкотня возле салат-бара, когда там изредка появлялись шпинат, или брокколи, или – чудо из чудес – нарезанный лук, ведь это давало нам передышку от постоянных огурцов и сырой цветной капусты. Жить на одной картошке и вареном рисе я отказывалась. Я с улыбкой орудовала щипцами, переглядываясь с Карлоттой Альварадо, которая по другую сторону бара тоже пыталась раньше других наполнить свою тарелку хорошими овощами. Я тотчас съедала их, приправив оливковым маслом и уксусом, а она совала себе за пояс, чтобы приготовить позже.

Когда давали курицу, в столовой наступало столпотворение. Всем хотелось получить как можно больше куриного мяса. Именно здесь пригождалась моя дружба с Поп. Тюремной жизнью правили законы бедности: бери, пока дают, применение своей добыче найдешь позднее.

Однако на курицу планы иногда строились заранее. Частенько в куриный день Розмари решала приготовить особое блюдо. Нам с Тони велели не есть курицу в столовой, а вместо этого совать куски за пояс, чтобы вечером их можно было пустить на какое-нибудь сложное, псевдомексиканское кушанье. Для этого нам было не обойтись без пластиковых пакетов или чистой сеточки для волос – все это мы доставали у работниц кухни или уборщиц. Дальше оставалось дело техники: за столом нужно было положить еду в подходящую упаковку, затем сунуть ее себе в штаны и как можно более незаметно выйти из столовой, чувствуя, как о бедро колотится пакет с контрабандным мясом.