Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

– В двух словах не расскажешь. А можно и в двух словах. Она студентка, а я что? У меня и работы-то нет, не ровня я ей.

– Глупости ты говоришь, и что такого особенного в том, что она студентка? – сердито изрек Хуэй Маото. – Я вот считаю, что это она тебе не ровня.

– Звук поубавь, – поспешно сказал Чжун Хайжэнь, гримасничая в сторону спальни.

Дверь в комнату была приоткрыта, и было непонятно, спит Тан Хунвэй или нет. Дабао глянул туда мельком и буднично ответил:

– Неважно, она все знает.

– Тогда я еще спрошу, – сказал Чжун Хайжэнь. – Где сейчас Чжу Хуэйцинь?

– Закончила университет и по распределению вернулась в уезд, в Народную больницу, – ответил Дабао. – В позапрошлом году вышла замуж за одного ганьбу [57], дочку ему родила.

– О, – сказал Чжун Хайжэнь и после этого еще долгое время не проронил ни слова.

Когда Чжун Хайжэнь взглянул на часы, близился уж двенадцатый час и давно настала пора спать. Они втроем уговорили все вино, что оставалось на столе, и все были хорошенько пьяны. Чжун Хайжэнь поднялся, чтобы попрощаться:

– Потом, как будет свободное время, приходи ко мне в кабинет поболтать.

– Я не могу вот так просто ходить в такое место. Если тебе здесь нравится, сам ко мне приходи.

– Хорошо, я приду.

Хуэй Маото и Чжун Хайжэнь друг за другом спустились с гостевой печки. Двери спальни беззвучно открылись, и из нее вышла Тан Хунвэй.

– Уже уходите? – спросила она. На ее лице цвела тонкая улыбка.

– Так сегодня день какой! – ответил Чжун Хайжэнь. – Коли мы и дальше не уйдем, то совсем глупо выйдет.

– Ты неправ, – возразила Тан Хунвэй, встав рядом с мужем. – Ты здесь желанный гость. Посмотри, как Дабао рад твоему приходу.

– Теперь я буду часто приходить.

– Вот и хорошо!

Жених и невеста плечом к плечу стояли у входа, провожая глазами постепенно удаляющиеся силуэты. Невеста, прикрыв рот рукой, смачно зевнула. Подсвеченные фонарями очертания улицы стали зыбкими. Ночь и правда была глубокой.

Чжун Хайжэнь вновь пришел к Дабао в дом.

Только заступив на пост замначальника уезда, он был очень занят, но в жизни имел свой порядок. Жил он во дворе местного управления, в квартире с двумя спальнями и залом. Уездная управа переехала из старого ямэня [58], расположенного на главной улице, на гору Бэйпиньшань, что на окраине уездного города. Вокруг горы выстроили кирпичную стену. Дабао не бывал внутри. Он слышал, что там есть и просторные административные здания, и пруд, и клумбы, и беседки, и баскетбольная площадка, и мини-отель, а жилые дома возведены так тесно, что слились в одно полотно, что постройки были из красного кирпича и покрыты черной черепицей и между ними тянулись цементные дорожки. Он знал, что на южной стороне горы возвышался маленький лес, в котором росло несколько сосен в преклонных древесных летах – им перевалило за сотню, а весной в этот лес можно было сходить по грибы. Днем Чжун Хайжэнь сидел в кабинете, просматривал материалы или участвовал в совещаниях, чтобы поскорее войти в курс дела и в свою новую роль, а после ужина шел поиграть на баскетбольную площадку. Играл он так же самозабвенно: надев безрукавку и шорты, до черного пота сражался на поле с детьми из соседних домов, потом принимал горячий душ и снова садился за изучение материалов, иногда в кабинете, иногда дома. В его спальне возле окна стояла настольная лампа, которая каждый вечер горела допоздна.

Сегодня Чжун Хайжэнь побывал на совещании, вернулся в столовую поесть, а затем, вместо того чтобы переобуться и пойти на баскетбольное поле, вышел прямиком за ворота. Свернув налево, он шел какое-то время, затем остановился у обочины. Перед ним расстилалось глянцевое полотно шоссе, которое упиралось в перекресток Северных ворот, а внизу лежали поля, меж которыми извивалась небольшая дорога, и можно было смутно разглядеть базарную площадь и театральные подмостки в конце пути. Чжун Хайжэнь внезапно пришел в оживление и одним прыжком перемахнул на эту небольшую дорогу. Раньше это место было ему хорошо знакомо. Чуть впереди по дороге был огород. Его только что полили застойной дождевой водой, и оттого над ним витало легкое зловоние. Дальше дорога шла под откос и вела к плацдарму, рельефному, как оттиск гунхуа [59]. Шагая по каменным глыбам, спрыгивая вниз и вновь взбираясь на валуны, он быстро добрался до мощенной каменными плитами дороги, по которой прошел остаток пути до больницы и устремился к ее восточным воротам. Здесь тянулась оросительная канава, вдоль которой тянулась земляная дорога, ведущая к базарному холму. Канава была полна воды, ее поверхность покрыла мельчайшая рябь. Он зашагал вдоль нее и добрался прямиком до дома Дабао.