Карлос Фуэнтес - Избранное

Гаснет третья спичка, и все исчезает, вокруг лишь запахи и тьма. Ты медленно поднимаешься наверх, снова прислушиваешься у двери сеньоры Консуэло, на цыпочках крадешься к двери Ауры и тихо, без стука, входишь. В тускло освещенной комнате с голыми стенами стоит кровать, над ней чернеет большое мексиканское распятие. Когда дверь закроется, откуда-то из глубины тебе навстречу выйдет женщина.

Это Аура в халате из зеленой тафты, она идет, и халат чуть-чуть распахивается, и ты видишь бледные обнаженные ляжки. Да, перед тобой женщина, вчерашней девушки больше нет: той Ауре - ты берешь ее руку, обнимаешь за талию - было лет двадцать, а этой - ты гладишь ее черные волосы, нежно касаешься впалой щеки - можно дать и сорок; между вчера и сегодня легла тень вокруг глаз, а рот поблек и расплылся, словно силясь сохранить улыбку, перебороть печаль,- горько-веселая улыбка, горькосладкий паслен там, внизу...

- Фелипе, садись на кровать. Ты сразу очнулся.

- Сажусь.

- Давай поиграем. Ты просто сиди и смотри. Я все буду делать сама.

Но откуда этот слабый матовый свет? Комнату трудно разглядеть, и даже Ауру ты видишь смутно, как в золотом тумане. Она, должно быть, заметила твой ищущий взгляд - ты слышишь ее голос, снизу, и догадываешься, что она стоит на коленях у постели:

- Небо ни высоко, ни низко. Оно вверху и в то же время внизу, под нами.

Она снимает с твоих ног туфли, носки и гладит босые пальцы.

А сейчас ноги в теплой воде - какое блаженство! - и Аура моет их чем-то мягким, робко поглядывая на распятие. Но вот она встала, берет тебя за руку, втыкает несколько фиалок в свои распущенные волосы, обнимает тебя за плечи и, напевая, кружит в вальсе. Ты очарован ее тихой песней, медленным, торжественным танцем и не замечаешь, как она осторожно расстегивает твою рубашку, гладит грудь, крепко обхватывает спину. Ты тоже напеваешь эту песню без слов, и мелодия льется так легко, словно сама собой; вы кружитесь, кружитесь, все ближе к кровати; ты жадно приникаешь к ее губам, и тихая песня смолкла, вы стоите, обнявшись, и ты осыпаешь торопливыми поцелуями ее плечи, шею...

У тебя в руках пустой ее халат, а сама она сидит на корточках на постели и, поглаживая что-то у себя на коленях, делает тебе знак подойти. На коленях у нее кусок тонкой лепешки, она разламывает его, протягивает половину тебе, вы вместе кладете облатку в рот, и, с трудом проглотив ее, ты падаешь на обнаженное тело Ауры, на ее раскрытые руки, раскинутые от одного края постели до другого, как руки черного Христа на стене, где ты вдруг видишь и алый шелк, и кровь, и вересковый венок на спутанном черном парике с серебряными блестками. Аура словно ввела тебя в алтарь.

Ты шепчешь ее имя, зовешь свою любимую, и сильные руки жарко обнимают тебя, а нежный голос лепечет:

- Не разлюбишь?

- Никогда, люблю тебя навеки.

- Никогда? Поклянись!

- Клянусь.

- Даже когда я состарюсь? Буду безобразная, седая?

- Никогда, любовь моя, никогда.

- Даже когда умру? Фелипе? Ты будешь любить меня даже после смерти?

- Да, да. Клянусь. Ничто нас не разлучит.

- Обними меня, Фелипе, крепче...

Проснувшись, ты протягиваешь руку, но Ауры нет рядом, хотя постель еще хранит ее тепло.

Ты снова шепчешь ее имя.

Когда ты открываешь глаза, она стоит, улыбаясь, в ногах кровати, но смотрит не на тебя, а куда-то в угол комнаты, потом медленно идет туда, садится на пол, кладет руки на чьи-то колени - ты силишься разглядеть их в полумраке,- гладит морщинистую руку, которая возникает из сумрака и вот уже отчетливо видна... Да, это сеньора Консуэло в кресле, ты его раньше не заметил, она кивает тебе с улыбкой, они вместе улыбаются тебе и кивают, вместе тебя благодарят. Ты бессильно откидываешься на подушки: неужели старуха была здесь все время! Ты отчаянно гонишь страшную догадку, но это только хуже: теперь ты уже вспоминаешь ее голос, все движения, ваш танец... Они обе встали вместе, старуха с кресла, Аура с пола. Вместе медленно идут к двери, соединяющей их спальни, вместе входят в комнату сеньоры Консуэло, откуда тихо льется свет свечей, закрывают дверь, и ты засыпаешь один на постели Ауры.

V

Просыпаешься ты больной, неотдохнувший. Еще во сне пришла печаль, какая-то неясная тоска и тяжко охватила сердце. Ты в комнате Ауры, но спишь один, словно вы и не были вместе.

В спальне кто-то есть, но это не Аура, это что-то неуловимое и гнетущее, и оно здесь с вечера, с этой ночи. Ты сжимаешь пальцами виски - надо успокоиться, но тоска отступает неохотно, и ты вдруг слышишь ее тихий вещий голос: это другая твоя половина подле тебя, вчерашние бесплодные ласки раздвоили и тебя тоже.