Петер Ярош - Визит

Из пещеры в скалах он видел, как к нему приближались. Сначала на лугу появился газик, из него вышло семь человек в форме. Капитан Цемдо уверенно шел впереди. Через несколько минут пещеру обложили снизу и сверху. Капитан Цемдо остановился метрах в тридцати перед темным входом.

— Ондрей Пулла! — крикнул капитан сильным низким голосом. — Погляди на меня! Ты меня помнишь? Знаешь меня? Я капитан Цемдо, меня раньше звали Морковка, мы вместе с тобой партизанили… Вместе фашистов били!

Некоторое время было тихо. Только что-то треснуло в кустах, или под чьей-то ногой свалился по откосу камень. Потом из пещеры раздался громовой голос.

— Я знаю тебя, Морковка, хорошо знаю, — орал Ондрей Пулла, — оставь меня в покое и уходи!

Капитан Цемдо, которого когда-то звали Морковка, сделал два шага вперед и для убедительности приложил руки к груди.

— Я не могу уйти, — закричал он, — я обязан тебя арестовать!

— Ничего не обязан, — отвечал Ондрей.

— Обязан! — повторил капитан.

— Я буду защищаться! — взревел Ондрей.

Капитан Цемдо сел на траву лицом к пещере. Он достал из кармана сигарету и закурил. Он курил медленно и, казалось, с удовольствием. На глазах Ондрея, на расстоянии выстрела от него, он выпускал сизый дым в воздух. Когда докурил, затоптал сигарету каблуком и встал. Он подошел к пещере еще на пятнадцать шагов. Теперь сквозь отверстие он различал лицо Ондрея.

— Ондрей, послушай меня! — крикнул он. — Ты знаешь, что у меня жена и дети. Не стреляй. Но я не уйду отсюда, пока я жив. Ну, что ты получишь от этого? Тебе будет стыдно. Ты знаешь, что я обязан тебя задержать, тут ничего нельзя сделать… Посидишь два года, потом тебя отпустят и снова будешь таким же Ондреем, как был до этого…

Снова долгое молчание. Потом в пещере вспыхнула спичка и осветила лицо Ондрея. Он зажег сигарету. Капитану Цемдо немного полегчало, но он не двигался, стоял чуть ли не по стойке «смирно».

Через некоторое время Ондрей вышел из пещеры. С автоматом на плече, пистолетами в кармане. Он шел долго и остановился перед капитаном Цемдо. Протянул ему руку. Капитан — ему. Они долго стояли, не разнимая рук. Потом Ондрей выбросил окурок, снял с плеча автомат и подал его капитану. И два пистолета. Тогда из-за стволов и скал стали появляться люди капитана. С револьверами в руках, они окружили Ондрея.

Ондрей улыбался.

— Знаешь, Йожо, — обратился он к капитану Цемдо, — если бы на меня нашло, я бы вас всех поубивал…

Не успел он договорить, как к нему подскочил старшина и защелкнул наручники. Ондрей поглядел на них и нахмурился.

— Вот этого не нужно было, — сказал он наконец.

— Молчи и ступай вперед, — подтолкнул его сзади старшина, так что Ондрей сделал два шага вперед.

— Мы будто не были на «ты», — сказал Ондрей.

Старшина громко засмеялся. К его смеху постепенно присоединились и остальные. И только капитан Цемдо не смеялся. Он прошел несколько шагов, оглянулся на Ондрея и остановился. Его поразила слеза, которая стекала по щеке Ондрея, большая и блестящая. Она скатилась по бороде и упала на землю. Ондрей торопливо наступил на нее и горестно вскрикнул.

Он отскочил в сторону и добежал до края скалы. Старшина вытащил из кобуры револьвер.

— Не стреляй! — крикнул капитан Цемдо.

А Ондрей был уже на краю… Сначала его увидели на самом краю высокой скалы, а потом он только падал, падал и кричал…

— Так ему и надо, — сказал старшина. — Он знал свою вину… сам себя наказал!..

Капитан Цемдо заплакал. Его слезы разбивались о холодную землю.

— Что я мог сделать? Ну, что я мог сделать? — повторял он, качаясь от горя и еле волоча ноги по земле.

По земле стелился холод.

Он поднимался сквозь тонкий слой сена и облизывал спины Ярнача и Пуллы. Оба сели, зашуршали сеном.

— Ты что-нибудь слышал? — спросил Ярнач.

— Нет, а ты?

— Я тоже не слышал.

— Не хотят идти, черти чумовые, — ворчал Пулла. — Точно боятся этой желтой рожи, — показал он на луну.

— Нет, не поэтому, к луне они привыкли, — мудрствовал Ярнач, — только сегодня всякий кабан поросячий — и туда же: умным стал. А как же иначе?! Они едят корни, обработанные химическими удобрениями, едят картошку, которая всю весну, лето и осень обрабатывалась химикалиями. И эти химикалии бросились им в голову, так мне кажется. Вот у нынешних кабанов в голове и прояснилось…

Он кончил и сплюнул. И тут увидел, что Пулла хохочет, прикрываясь рукавом.

— Не смейся, — остановил он его, — а то они нас услышат.