Петер Ярош - Визит

Не успел он договорить, как его прервали восторженные овации собравшихся. Радостный свист, аплодисменты и крики долго не стихали, так что главе города пришлось утихомирить их мановением руки. Но он улыбался, а критики рядом с ним, посмеиваясь и, очевидно, расчувствовавшись, подталкивали друг друга локтями…

— В заключение скажу, — продолжал глава города, — скажу, что в нашу задачу входит отобрать одного первого скрипача, одного второго, одного альтиста и одного контрабасиста… Так, что ли, я выразился? — повернулся он к музыкальным критикам.

Почти все одобрительно закивали…

— Итак, я просил бы, — продолжал глава города, — чтобы на сцену вышел тот, кто решится стать первым скрипачом…

Только теперь в зале наступила настоящая тишина. В словах главы города был не только призыв, но и приказ… Долго никто не трогался с места, долго весь зал ерзал на стульях и старался не дышать. Наконец… Некто из задних рядов направился к сцене. Глава города и музыкальные критики провожали его строгими взглядами, пока он не очутился лицом к лицу с ними. Это был человек среднего роста, худой и с гладкой кожей. Его лицо излучало отрешенность от всего обыденного… Держа скрипку и смычок под мышкой левой руки, он стоял по стойке «смирно»…

— Имя? — спросил глава города.

— Фридрих, — отвечал мужчина высоким голосом.

— Фамилия?

— Это мой артистический псевдоним. Просто Фридрих.

Глава города посмотрел на музыкальных критиков, которые строчили в своих блокнотах. Один из них сделал знак продолжать вопросы…

— Национальность? — прочитал глава города следующий вопрос из своего списка.

— Немецко-польская, — ответил Фридрих. — В моих жилах течет аристократическая кровь, мой род происходит из польской шляхты, хотя сам я родился в Германии, точнее, в Тюрингии… Кстати, там сохранилось много гуситских традиций, а если вы посмотрите на мои выступающие скулы, вы признаете, что корни мои славянские…

— Ясно, — пробормотал глава города. — А скажите, почему вы играете на скрипке?

— Потому что музыка — это наиболее совершенное проявление исконного духа!

— Великолепно! — воскликнул один из музыкальных критиков.

— Досточтимый пан, — продолжал Фридрих, обращаясь к главе города, — еще более виртуозно, чем на скрипке, я играю на фортепиано и импровизирую, в особенности перед грозой… Как-то в такую минуту я сочинил военный марш…

— Нам, однако, требуется хороший скрипач, — прервал его глава города.

— К вашим услугам, — поклонился Фридрих, положил подбородок на скрипку и поднял смычок.

— А знаете ли вы словацкие народные песни? — спросил глава города.

— Мелодии я знаю почти все, а слова позабыл. — Лицо скрипача выразило восторг. — Какую вам сыграть?..

— «Эх, убили, убили…» — начал глава города сиплым голосом.

Фридрих расставил ноги пошире и тронул струны смычком. Сначала могло показаться, что он настраивает скрипку. Но он играл дальше, и то, что он играл, нисколько не напоминало знакомую мелодию — тут и глава города, и критики заерзали.

— Не так, — возмутился председатель жюри и снова напел мелодию сам.

Фридрих сразу схватил мелодию и стал повторять одну и ту же музыкальную фразу.

— Достаточно, — сказал упавшим голосом глава города и взглянул на музыкальных критиков.

Некоторые еще делали записи, но первый справа встал.

— Вас привело сюда тщеславие, уважаемый Фридрих, — произнес он тихо, но значительно. — Вы не только не знаете той словацкой народной песни, которую вас просили исполнить, не только не владеете техникой игры на скрипке, но, сдается мне, господь бог не наградил вас музыкальным слухом…

— Это грубая инсинуация! — воскликнул Фридрих, и в зале сразу неодобрительно зашумели. Фридрих, побледнев, повернулся к жюри.

— Я должен, однако, вам сказать, — продолжал он, — уважаемый господин критик, что музыка, прекрасная музыка, возникает посредством погружения в тайны мироздания… А как же тут погрузиться в тайны мироздания, когда вы вылупили на артиста свои бараньи глаза…

В зале снова стало тихо. Спор захватывал сильнее музыки.

— Вы не только не умеете играть, — проговорил второй критик, — вы не умеете вести себя… Слышали вы хоть когда-нибудь песню «Эх, убили, убили…»? Это жемчужина словацкой народной музыки…

— Вы не дали мне выразить себя! — кричал Фридрих. — То, что вы слышали, — это, возможно, была импровизация, я творил, создавал, а это важнее, чем повторять давно созданное…