Петер Ярош - Визит

После этой печали переехали мы в другой городок. Там было немного полегче, и квартиру мы наняли побольше. Тогда, после войны, стали перебираться в города деревенские, и таких, как мы, было всюду много. Стало больше работы. Строились дороги, мосты, перестраивались заводы и города. Я забеременела снова и родила красивую девочку. Мы назвали ее Жофкой… Она росла здоровой, и мы любили ее неимоверно, потому что после родов мне врачи сказали, что это мое последнее дитя… Вы и представить себе не можете, что для меня это было… Я была и счастлива, и несчастлива… Счастлива, что у меня дитя, несчастна от того, что одно… Но скоро я со всем примирилась и все больше и больше заботилась о дочке. Теперь все уже позади…

Все бы могло быть иначе, если бы мы не поехали сюда… Могло бы… не знаю! Когда Жофке было три года, появилась возможность устроиться в здешних краях. Нам предложили землю, дом и кое-какие деньги для начала. Мы и поехали. Мы сразу оказались отрезаны от всего мира, самые близкие соседи за полтора километра от нас, но мы стали привыкать. Работы мы не боялись, собственно, мы вернулись к работе, которую больше всего любили. Поле нам очень понравилось. Земли тут и было и есть сколько угодно, много ее и сейчас пропадает даром… Сперва мы привели в порядок дом. Тогда только я поняла, какой мастер у меня Францко. Из длинных жердей он сбил стремянку и взобрался на крышу. Она была худая в нескольких местах, в дождь намокал потолок и протекало в комнатах. Францко заменил треснутую и разбитую черепицу и починил трубу. Пришлось, к сожалению, сбросить аистиное гнездо, но что было делать — топить-то нам надо было! Аисты нас не покинули, на будущую весну они поселились на липе возле дома… Когда крыша была в порядке, мы принялись за остальное. Выкрасили весь дом изнутри и снаружи. А потом рамы, двери и пороги. Кое-где пришлось перебрать полы, а во дворе вычистить колодец. С ним было много хлопот. Целый день мы таскали из него воду, пока не добрались до дна. Потом Францко по лестнице слез вниз, в вонь и смрад, а я на веревке вытащила пятьдесят ведер илу. А сколько там было всего понабросано! Детская коляска, лопаты, топорики, куски дерева, камни… И чего только там не было! Но мы никогда не жалели, что почистили колодец… Никто у нас потом никогда животом не маялся… Через два дня колодец снова наполнился, но мы еще не пили воду, нет, куда там! Мы еще раз вычерпали всю воду до последней капли, потом Францко набросал на дно большие камни, гальку, и только тогда мы отважились попробовать воды. Что же это была за вода!.. Все, кто живет здесь, да и приезжие, все знают нашу воду. Всем водам вода! Напьетесь — и точно жизни в вас прибудет!..

Когда кончили с домом, мы могли заняться полями и лугами. Мы купили трех коров, поросят, кур, коня… И кроликов. И урожаи все года были хорошие. Иногда выйдешь в поле, оглядишься, и аж сердце заболит, что нет хотя бы десяти детей, о которых я мечтала… Всех бы подняли… Однако я примирилась и утешала сама себя: нет детей, так хоть внуки будут… А теперь? Внук один, и тот не со мной, а с отцом, с Иваном, там, внизу… Иногда неделями его не видишь, так он нас с Францком и вовсе забудет… А что мы можем сделать?..

Тут и выросла наша Жофка… Она не грустила, не скучала, как могло бы кому-нибудь показаться… Детей здесь, конечно, не было, но были птички, кролики, забредали когда и олени, и серны… А еще она научилась распознавать цветы и травы, ведь она собирала их с детства. Тут совсем недалеко от нас, чуть пониже, проходит шоссе к городу, а до окрестного городка совсем недалеко и туда ходит автобус, на нем Жофка ездила в школу и обратно…

Потом, когда она выросла, стал к нам наведываться соседский Иван. Они играли вместе, шалили. Но тогда еще ни я, ни Францко о свадьбе и не помышляли. Ничего мы не думали и когда до позднего вечера они пропадали в лесу… Только как-то пришла Зуза, мать Ивана. Уселись мы на крыльце и разговорились. А Зуза возьми и скажи, почему бы нашим детям не пожениться… Ни я, ни Францко не были против, парень нам нравился, был работящий и вежливый… Только в одном мы не соглашались с Зузой, собственно, больше Францко — он желал, чтобы молодые подождали, пока Иван отслужит. Два года — это два года, говорил мой старик, все может случиться… Но Зуза об этом и слушать не хотела, а раз мне было все равно, Францко пришлось согласиться… Жофка радовалась, потому что парень нравился ей, она его любила. Приготовили мы все к свадьбе. Платье я заказала дочке в салоне в городе. Очень она была в нем хороша. Красивенькая, румяная, как ягодка. На свадьбе было немного народу, но было весело, а на другой день Жофка переехала к мужу. Жить им было где, потому что и их дом большой, да не в этом дело. Нам с Францко очень ее не хватало. Первые месяцы она часто забегала, да и мы спускались к ней вниз. Потом стала ходить все реже, и наконец… Но об этом лучше не говорить… После свадьбы прожили они с Иваном вместе месяца три, потом он ушел в армию… Не знаю, как они тогда жили, потому что, когда я спрашивала Жофку, она не говорила. Только пожимала плечами или улыбалась, но ни словечка не говорила. Знаю только, что осталась она в положении… Когда Иван уходил в армию, было уже видно… Тогда и стала она реже к нам ходить, но это и понятно… И хотя мне уже трудно пускаться в такую дорогу, я ходила к ним… Францко туда ходить не любил, не нашел он общего языка с Юло, отцом Ивана… Не знаю, что им было делить, но, стоило им встретиться, сразу же начинали спорить… И теперь у них не лучше, а то и хуже… Значит, ходила я туда, вниз, несколько раз, но мне казалось, будто все у них в порядке… И Жофка была здорова. А вот что на нее находило порой — это неправда. Никогда ничего подобного я не замечала, а ведь она немало прожила с нами… А почему она сделала то, что сделала, я понять не могу… Думала я над этим не один час, и днем и ночью, но ничего не могу сказать… Значит, что-то ее мучило, но что — не знаю. Я уже сказала, что всегда я при встрече ее спрашивала, нет ли у нее каких трудностей, но она никогда ничего. Да и с лица незаметно было, чтобы что случилось, — ни кругов под глазами, ни слез. И мне казалось, что все обстоит благополучно… Но теперь я вижу, что совсем не благополучно, потому что ни с того ни с сего такого никто не сделает. Под поезд может броситься только несчастный человек. Но что было? Почему? Уж я думала, что вдруг кто-нибудь написал ей, что ее муж Иван бегает на военной службе за кем-нибудь… Может, так оно и было, а может, нет, но она поверила… Может, и написала она Ивану, что все знает, потому что он вернулся именно в тот день, когда все случилось… Я знаю, что они поссорились и Иван даже дома не ночевал, уехал в городок и там напился… Вернулся он только на другой день к обеду, когда Жофки уже не было… Я его спрашивала, что между ними было, но он ничего не сказал… Даже и разговаривать со мной не захотел… После похорон он сразу же уехал обратно на службу… Мне трудно говорить об этом. Слезы мне глаза заливают, и ничего-то я не понимаю, а это хуже всего… А еще того хуже, это когда кто-нибудь свое дитя переживет… Это из всех бед беда…