Игорь Шагин - Белая полоса

Примерно через полчаса меня заказали на суд, вывели из камеры карцера, поменяли робу и тапочки на мои брюки, рубашку и туфли. Я переоделся, и меня отвели на боксики — ожидать отправку в суд в числе других. К этому по закону мне была положена ещё и баня.

Баня предоставлялась заключённым раз в неделю, в том числе при нахождении в карцере и сразу после отбывания суток и освобождения из карцера. Поскольку из карцера я ездил на суды, баня мне была положена перед каждым выездом.

Я направился в баню, после чего дежурный закрыл меня в бокс. А через некоторое время корпусной через подземный туннель перевёл меня в одну из клеток этапки, куда с разных корпусов прибывали подсудимые и откуда летом происходили отправки на суды. С течением времени стали приводить подсудимых — и клетки начали заполняться. Я попросил корпусного принести из камеры мой портфель, в котором, помимо тетради и ручек, находились галстук и пара комплектов новых белых рубашек.

Содержание в карцере среди самих заключённых считалось если не престижем, то свидетельством арестантской порядочности. И многие пытались попасть туда сами, провоцируя администрацию, для поднятия собственного авторитета. Но администрация это понимала и туда их не сажала. А других сама администрация закрывала туда для организации легенды так называемой арестантской порядочности.

Подсудимые, проходившие со мной по делу, или те, по делу с которыми проходил я, здоровались, крепко жали мне руку, предлагали бутерброды, кофе… — что у кого было. Через некоторое время всех четырнадцать человек доставили в кинотеатр, в суд, и Лясковская продолжила слушание дела.

Но в этот день — в пятницу — судебное заседание не состоялось: отсутствовал один из адвокатов. В течение часа секретарь несколько раз звонила ему на мобильный, но телефон был выключен. Лясковской ничего не оставалось делать, как отпустить участников процесса до понедельника. Как позже потом объяснил адвокат, ему пришлось срочно везти ребёнка в больницу.

Подсудимых снова доставили в СИЗО. Меня разместили в отдельный боксик, и через некоторое время корпусной сопроводил меня в карцер. Прогулка уже закончилась, обед прошёл, и я оставшийся день и время после ужина, на который взял кружку кипятка, провёл, то сидя на железной табуретке, то передвигаясь из угла в угол под орущую музыку радиостанции. Вечером, по отбою я также получил то, что называлось матрасом, подушкой и одеялом. Дежурный отстегнул от стены нару, и я лёг спать.

На следующий день утром меня вывели на прогулку. Прогульщик дал мне две сигареты и черкаш с несколькими спичками, завёрнутые в целлофановую плёнку. Видимо, это и был «грев», собираемый смотрящими и теми, кто называл себя представителями блатного мира, для карцеров — как говорилось, «на яму».

Погода была хорошая, и час прогулки пролетел очень быстро. Всё оставшееся время до отбоя я снова провёл то сидя на железном верху табуретки, то тусуясь из стороны в сторону на ногах. Так же прошёл и следующий день — воскресенье.

Вечером открылась кормушка, и дежурный мне сказал: «Слушай, возьми поешь — тут хорошо кормят». Нельзя сказать, что я был голодный. Наоборот, считал, что несколько дней поста пойдут мне на пользу. Но из уважения к проявленной заботе дежурного я взял баланду. На карцере баландой оказалась тушёная картошка с мясом. По отбою я лёг спать. Утром в понедельник меня снова заказали на суд.

На понедельник и вторник в суд был вызван ряд свидетелей в подтверждение или опровержение показаний потерпевшего Подмогильного, который уже был опрошен в суде и засвидетельствовал отсутствие вменяемого мне мотива на его убийство. Но потерпевший, как, возможно, считало обвинение, мог говорить и неправду.

Первой была опрошена свидетель Воропаева. Она пояснила суду, что вопросами возмещения НДС она непосредственно не занималась, поскольку эти вопросы относились к компетенции ГНИ, госказначейства и финотдела. Какой деятельностью занималось предприятие «Топ-Сервис», ей неизвестно. Из сотрудников этой компании она знала только Долгополова, да и то потому, что он был депутатом Жовтневого райсовета. Возмещение НДС непосредственно на бюджет района не влияло, разве что косвенно, поскольку каждый год плановые показатели и нормативы отчислений в районный бюджет базировались на основании показателей предыдущего года. На тот период в районе существовала задолженность по выплате зарплат и пенсий, однако возмещение НДС фирме «Топ-Сервис» на выплаты социальных платежей не влияло.