Уильям Дерезевиц - Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым

Сердце Кэтрин учащенно билось, но она не теряла мужества. С выражением надежды на лице и горящим от любопытства взором она ухватилась за ручку ящика и потянула его к себе. Он оказался пустым. С меньшим волнением и большей поспешностью она выдвинула второй, третий, четвертый ящики. Все они были в равной мере пусты. Она осмотрела все ящики до последнего, но ни в одном из них не нашла ровно ничего… Оставалось необследованным только среднее отделение… Прошло, однако, некоторое время, прежде чем ей удалось открыть дверцу, – внутренний замок оказался столь же капризным, как и наружный. В конце концов и он отомкнулся. И здесь ее поиски оказались не такими тщетными, какими были до сих пор. Жадный взор Кэтрин тотчас же заметил задвинутый в глубину, очевидно для лучшей сохранности, бумажный сверток – и ее чувства в этот момент едва ли поддаются описанию. Лицо ее побледнело, сердце трепетало, колени дрожали. Неверной рукой она схватила драгоценную рукопись…

Темный дом, ночная гроза, таинственный свиток… ее мечты сбывались:

Рукопись, найденная при таких необычайных обстоятельствах… Какое этому могло быть дано объяснение? Что она содержала, к кому была обращена? Каким образом она так долго оставалась незамеченной? И как раз на долю Кэтрин выпало ее найти!..

Жадным взглядом впилась она в одну из страниц. То, что она увидела, ее ошеломило. Могло ли это быть на самом деле или чувства ее обманывали? Перед ней был всего лишь написанный современными корявыми буквами перечень белья!

Но это только начало. Одним уколом реальности не излечить воображение героини; она тут же выдумала подробную историю о зловещих секретах и жестоких преступлениях семейства Тилни. Подозрения Кэтрин оказались небеспочвенны, в шкафах Нортенгерского аббатства и в самом деле «прятались скелеты», правда, дело касалось не физического насилия, а моральной атмосферы в доме. Но Кэтрин ничего не замечала до последнего мгновения, а все потому, что упорно смотрела не в ту сторону. Ее фантазии оказались не просто глупы, но и опасны для нее самой. Подземные ходы и старые комоды не имели никакого отношения к происходящему, в поместье не было ничего таинственного. И от правды Кэтрин отделяла лишь мелочь – ее собственная выдумка.

Мы приходим в мир со свежим незамутненным взглядом, – учит Остин, – но к возрасту Кэтрин, когда настает пора поступать в колледж (не говоря уже об аспирантуре), наш взгляд на мир уже сформирован. Теперь я понял, зачем профессор задавал нам «раздражающие» (как он сам их называл) вопросы. Ему было недостаточно выслушивать нас или общаться на равных. К тому же такой подход к преподаванию стал очень популярным в последнее время: сейчас принято стимулировать учеников высказываться, признавать их идеи и раздавать комплименты, словно леденцы.

Но ведь студенты приходят в аудиторию не с пустыми головами, напротив, они полны убеждений (о «передних планах, расстояниях и далях»), и им не терпится найти им подтверждение во всех книгах сразу. В колледже хочется «символизма», «предзнаменований» и «пришествия Мессии». В аспирантуре наступает пора «отчужденности», дискуссий о «сексуальности» и «цикличности власти». В результате мы, подобно Кэтрин, замечаем не окружающую нас действительность, а теорию о том, какой ей следует быть. Генри заставляет Кэтрин смотреть и видеть; профессор поступает также со студентами; Остин призывает снять шоры всех своих читателей. Работа преподавателя, понял я, не в том, чтобы соглашаться со взглядами учеников, и не в том, чтобы насаждать свои. Его задача – сформировать у студентов привычку мыслить независимо.

Романы помогали нам (не без помощи профессора) и вводили в заблуждение Кэтрин. Но и профессор, и Джейн Остин знали, что важна не сама книга, а то, как ее читают. Учиться читать – все равно, что учиться жить. Смотреть на каждую страницу свежим взглядом – значит научиться видеть мир вокруг себя. Я нашел секрет молодости моего профессора. Он не почивал на лаврах уверенности, напротив, он постоянно сомневался и проверял свои суждения, и нас призывал к тому же. Мы испытывали его, а он нас. В самом сердце книги Остин скрывался парадокс. Она объясняла нам, как повзрослеть, но при этом остаться юными. Ее героини становились старше, но взрослые персонажи Остин обычно производят не самое лучшее впечатление. Вот, к примеру, как Кэтрин и миссис Аллен проводят утро в Бате:

И после завтрака она спокойно уселась за чтение, решив… не прислушиваться, как обычно, к рассуждениям и возгласам миссис Аллен, которая из-за недостатка интереса к чему-либо и от непривычки о чем-то думать, хоть не была говорливой, но и молчать толком не умела.