Церенц - В муках рождения

Овнану хотелось одного – отрезать обоим врагам все пути к бегству. Поэтому он спешно вернулся в село Арутюн, и когда узнал, что князья со своими телохранителями уже проехали, сам со своими горцами и навьюченными животными выехал вслед за ними. Несколько человек Овнан оставил в ущельях, чтобы никто из отряда Ваграмов не мог вернуться в Арчеш. Сам же Овнан по кратчайшей дороге и непроходимым тропам поспешил в Мецоп встречать предателей.

Хосров и Овнан решили заранее, как им действовать.

Армянской крови не должно быть пролито, это было первым условием. И чтобы не подать повода к подозрениям, Хосров, почти безоружный, с двумя слугами встретил князей у монастырских ворот. Мушег Вагевуни, так было им сказано, по нездоровью мог немного опоздать. Обоим князьям встреча с Хосровом показалась подозрительной, они знали его как приближенного великой княжны Рипсимэ. Но увидев его и телохранителей безоружными, они въехали в монастырь, где им отвели одну из парадных комнат. После холода и дорожной усталости хорошая теплая комната, вкусный обед, отборные вина сразу привели их в хорошее настроение и раздразнили аппетит. Сам Хосров был в веселом настроении, громко смеялся и, с благоговением достав из кармана приказ востикана Буги о помиловании, показал его князьям. Все это рассеяло сомнения обоих Ваграмов. Тем более, что приказ был написан на арабском языке и никто его не смог прочесть. Оба Ваграма, отбросив все сомнения, уселись за стол и в ожидании Мушега стали пировать.

Когда вино бросилось им в голову и глаза заблестели, о Мушеге Вагевуни забыли, и Хосров стал старым другом. Ваграм Гнуни сказал Хосрову:

– Наконец и ты отчаялся и поступил так же, как и мы. Умный человек должен прежде всего думать о себе. Я в тебе очень сомневался: я знал, как ты предан князьям Арцруни, но теперь вижу, что ты не был так глуп.

– Я должен сказать правду, что никогда не был близок с юными князьями, ибо видел, как они преданы праздным, неразумным развлечениям. Я уважал их мать, великую княгиню, как умную, добродетельную женщину, но сыновья не слушались ее советов. Я разочаровался в них и предвидел их гибель.

– Тебе известно содержание полученных нами писем? – спросил Ваграм Труни.

– Знаю, что от Буги было получено послание, которому Мушег очень обрадовался, но о содержании писем он мне не говорил, а я, знаете, по натуре человек нелюбопытный. Я подумал: рано или поздно узнаю. Сейчас не время говорить о делах, давайте веселиться! – и Хосров наполнил стаканы.

Наши князья уже не в силах были ни пить, ни двигаться. Телохранители их находились в таком же состоянии, когда в комнату ворвались скрывавшиеся в церкви сасунцы во главе с Овнаном и, не дав времени опомниться, связали их. То же самое проделали с их охраной.

Еще до полуночи Овнан приказал всем собраться, а сам пошел к отдыхавшему в комнате Хосрову.

– Князь Хосров, мне кажется, пора ехать.

– Да, но человек в моем состоянии на коня сесть не сможет.

– Ты хорошо сыграл свою роль, Хосров, я доволен. Едем же.

– Едем, брат, – сказал Хосров и с помощью Овнана поднялся с места. – Я вижу, что сил у меня хватит, да и холодный воздух меня подбодрит.

Конь его был оседлан, Хосров вскочил на него, а двух Ваграмов в полусонном состоянии бросили на мулов и крепко привязали. Хосров посмотрел на них.

– Я ведь выпил столько же, но ты посмотри, в каком они состоянии.

– Это потому, – ответил Овнан, – что ты пил только вино, а они и афион. Это хорошо и для них и для нас. Они сейчас не будут надоедать Мушегу, а сладко проспят и сегодня и завтра.

– Возможно, что уснут и вечным сном.

– Не дай бог, мы их должны судить для доброго примера.

Не успел Хосров вдеть ноги в стремена, как несколько дозорных, оставленных Овнаном на дороге, прибежали с донесением, что со стороны Кирмана в монастырь едет конный отряд.

– Со стороны Кирмана опасности быть не может, но все же заприте ворота, я выйду, а вы спустите по наружной стене веревку. Если я крикну, вы откроете ворота, если же нет, я поднимусь по веревке, а там решим, что делать.

Сказав это, Овнан вышел из монастыря, и ворота закрылись.

Он действительно увидел двенадцать вооруженных всадников, которые скакали в Мецоп. В белой снежной ночи сверкали их шлемы, копья и щиты. Впереди ехал высокий всадник.

Овнан спрятался за скалой у самых ворот, чтобы выяснить, кто это. Для этого времени понадобилось немного, так как передний всадник крикнул зычным голосом.