Фрэнк Харди - Власть без славы

Дэниел Мэлон присел к столу, взял перо, торчавшее в серебряной филигранной чернильнице, и принялся писать Джону Уэсту письмо с отказом от подарка. Копию письма он пошлет в католическую газету, — пусть вся его паства знает, что он не принял этого дара.

Закончив письмо, он перечел его:

«Дорогой мистер Уэст!

Хочу выразить Вам и всем тем, кто вместе с Вами почтил меня на вчерашнем собрании, свою глубокую и неизменную признательность. Я чувствую, что не заслужил столь щедрого дара, и желал бы от всего сердца быть более достойным его. То, что вы уже сделали на этом собрании и предполагаете еще сделать, свидетельствует о непревзойденном великодушии моих друзей, великодушии, на которое я не имею никакого права притязать, ибо за все то, что я сделал или пытался сделать как архиепископ и гражданин, я уже вознагражден сторицею.

Как бы то ни было, я взял себе за правило никогда не принимать подарков, подобных тому, какой предложили Вы. Признательность мою трудно выразить словами, но все же, рискуя показаться грубым и неблагодарным, я должен просить еще об одном одолжении — разрешите мне в данном случае поступить согласно моим убеждениям.

Прошу Вас еще раз принять мою благодарность и передать ее остальным.

Заверяю Вас, дорогой мистер Уэст, в своих искренних чувствах.

Теперь все будет в порядке. Джон Уэст не так уж плох, как изображают его иезуиты. Они говорят: бери Деньги, но дружеские отношения с ним не выставляй напоказ; слушать их, так они заставят своего архиепископа обидеть хорошего католика. На этот раз, решил Мэлон, я, уповая на господа бога и его пресвятую матерь, сделаю наоборот: я открыто признаю Джона Уэста своим союзником и откажусь от его денег.

Правда ли то, что говорят о Джоне Уэсте? Все его поведение опровергает рассказы о его прошлом. Трусы из Протестантской федерации изображают его чуть ли не убийцей, но ведь они всегда врут! Чего только не пишут в «Одиноком волке»! Разве человек не может раскаяться в своих поступках? Хорошо, если б он хоть изредка ходил к обедне и причащался — тогда бы я сумел дать отпор иезуитам. С них станется донести на Джона Уэста самому папе.

B комнату на цыпочках вошел молодой священник.

— Вас желает видеть мистер Джон Уэст, ваше преосвященство.

— Вот легок на помине, я как раз пишу ему письмо. Пусть войдет.

Появился веселый и оживленный Джон Уэст.

— Садитесь, мистер Уэст.

— Я пришел сообщить зам новость, ваше преосвященство. Мне удалось устроить так, что наша процессия будет заснята на кинопленку; получится настоящий фильм.

— Чудесно, мистер Уэст, — вот это называется широкий размах!

— Да. А кроме того, нам привезут из Ирландии фильм о дублинском восстании. Он называется «Ирландия будет свободной» — это самая настоящая кинокартина. Лучшей пропаганды для нашей старой Ирландии и не придумаешь!

— Прекрасно, мистер Уэст! Как странно, что вы пришли именно сейчас! Я только что написал вам письмо. Речь идет о вашем вчерашнем добросердечном поступке.

Джон Уэст пробежал глазами письмо. — Но, ваше преосвященство, помилуйте…

— Простите, мистер Уэст, но в этом письме я изложил свои убеждения. Я бесконечно благодарен вам, но… Быть может, вы пожертвуете эти деньги на церковь?

— Скажите, этот дом принадлежит церкви? — перебил Джон Уэст, обводя взглядом уютную, роскошно обставленную комнату.

— Нет, мы снимаем его. А что?

— Не купить ли мне его на эти деньги? Сколько он может стоить?

— Судя по плате, которую с нас берут, больше, чем золотой прииск.

— Должно быть, около двадцати тысяч. Я верну мистеру Рэнфри и другим чеки, которые они пожертвовали, и сам куплю для вас этот дом. Позвольте мне, ваше преосвященство, сделать хотя бы это в доказательство моего уважения.

— Я приму этот дар, мистер Уэст, и да благословит вас бог. А все-таки я пошлю копию письма в наши газеты, мистер Уэст, если вы ничего не имеете против.

Однажды вечером, за неделю до праздника святого Патрика, Нелли Уэст укладывала сына в кроватку, стоявшую возле ее постели.

Поцеловав мальчика, она ласково сказала: — А теперь бай-бай, Ксавье. Мама сегодня пойдет обедать в столовую.

— Пусь папа плидет, — пролепетал мальчик. Тактичная миссис Моран часто говорила, что ребенок — вылитая мать, но Ксавье унаследовал привлекательную внешность своего отца — Билла Эванса.

— Когда папа приходит домой, ты всегда уже спишь, — солгала Нелли. — Но если ты будешь хорошим мальчиком, то, может быть, скоро я позволю тебе ложиться попозже. — Ребенок не сомневался, что Джон Уэст — его отец, и это сперва смущало Нелли, но потом она решила поддерживать эту ложь и дала себе слово, что мальчик никогда не узнает правды.