Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

Скоро два силуэта растаяли в предутренних сумерках, покинув гиблое место.

— Клади здесь, за кучей не видно!

Гора антрацита укрывала их от случайных свидетелей. Сообщники поставили свой жуткий груз рядком. Сами, обессиленные, упали тут же.

— Дай закурить, — Генка отирал пот со лба.

— Бери всё! — протянула раскрытую пачку Борода.

Татуированный благодарственно кивнул и спрятал курево за пазухой. ДорогА ложка к обеду!

— А теперь, не обессудь, Генька, но — разбегаемся. Горох! — Клавка желала поскорее отправить подельника с глаз долой.

— Что ж, горох, так горох. Ещё раз, благодарю за всё. Не поминай лихом, Клавушка!

Парень заплевал окурок и поднялся на ноги. Он ещё успевал на проходящий поезд.

— Помни мои слова. Здешний участковый, что пёс легавый. Так что, на посёлке не светись особо. Смотри, не заплутай, пока до вокзала добираешься. Удачи, Генька!

Гендос резво пошёл огородами, направляясь в сторону вокзальной дороги. Ему не терпелось убраться из этого посёлка.

Клавка заглянула в закопченное окошко. Прохор лежал на топчане, укрывшись фуфайкой. Устал, родимый, с непривычки-то!

— Тук-тук! Проша, это я. Как ты тут, держишься? — она резко распахнула дверь.

Прохор приподнял с лежака взлохмаченную голову, сладко зевнул:

— Аааа…! Утро доброе, Клавушка. Дак, я ништо, терпимо. А тебе-то чего не спится?

— Пришла тебя подменить. Ну, и проконтролировать мужика своего надо. Мало ли, что здесь творишь, без присмотра-то? — подмигнула дурашливо Борода.

— Вот, за что я тебя, э… уважаю. За чувство юмора, да!

Свежеиспечённый кочегар протирал сонные глаза. Наконец, он окончательно проснулся и, почёсываясь, поднялся с топчана.

— Иди домой, Проша, отдыхай. Теперь я поработаю.

Увидев чайник, Клавка схватила его со стола и присосалась к носику. Тяжёл Ваня оказался!

— Справишься? Ты же всё-таки женщина, — засомневался Прохор.

В ответ послышалось лишь бульканье. Наконец, Борода поставила чайник на место и обтёрла губы пятернёй.

— Не бойсь, мужчина. Опыт имеется. Оставь мне курево, да иди спать. Быстро, быстро!

Прохор не стал спорить. Через пять минут он уже скрылся из виду.

Клавка обошла кругом котельную и внимательно осмотрела окрестности. Не заметив ничего подозрительного, затащила «груз» в помещение. Совковой лопатой из кучи наполнила тачку, закатила её в кочегарку. Накидав полную топку угля и дождавшись, пока пламя хорошо разгорится, тётка бросила в огонь четыре холщовых мешка — останки бренной плоти своего товарища. Закрыла дверцу печи и перекрестилась: за упокой души раба Божьего Ивана.

До конца смены оставалось пять часов. Достаточно для того, чтобы истопить весь уголь, вычистить шлак и закопать косточки — если таковые останутся. Вроде проскочило, слава те, Господи!

Генка торопливо шагал по лесной дороге. За каждым кустом парню чудилась опасность, грозящая бедой. Ни в тюрьме, ни на зоне, никогда в жизни Гендос так не боялся! Несмотря на усталость, он почти бежал. Только бы поскорей покинуть этот посёлок, уйти подальше от того страшного, ставшего роковым для Ивана, места!

Вдруг татуированный услыхал звук мотора. Помня Клавкино предостережение, Генка решил не показываться. Он схоронился за придорожную сосну.

Вскоре показался автобус «ПАЗик», не спеша катящий по просёлку. Баранку крутил молодой парень. Участковым, по всей видимости, здесь не пахло. Гендос выскочил из-за дерева и стал махать руками, призывая транспорт остановиться. «ПАЗик» поначалу проскочил мимо, но потом тормознулся и сдал назад.

Со скрипом растворились двери:

— Садись, дорогой, подвезём! Я тебя не заметил.

Чернявый шофёр в штормовке широко улыбался. Рядом с ним, на переднем месте, сидела молоденькая девчушка.

— Сидеть — нет! Если только присесть! — Генка улыбнулся в ответ. Он залез в салон и устроился на кондукторском кресле, — благодарю, брат. Вот только, мелочи на билет у меня нет. Будет сдача с десятки?

— Э, обижаешь! Какой билет? Отчего не помочь хорошему человеку? На вокзал идёшь? Никак, из комендатуры пробираешься? К девушке на свидание ездил? — водитель подмигнул.

— Ага, из комендатуры. Да, на свиданке был, заночевал у подруги по-тихому. Теперь вот на поезд поспешаю, — сообразил, что ответить, Генка.

— На пригородный, или на проходящий? — Алан крутил баранку и насвистывал.

— А какой раньше идёт?

— Почти одновременно. Один туда, другой сюда!

— Мне на проходящий, брат, — определился разом татуированный.