Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

— Ты чего дрожишь весь? Не холодно вроде, — Борода изумлённо уставилась на гостя.

Генку трясло крупным ознобом. Зубы его стучали.

— Ва… ва… ва… — мало того, парень не мог говорить.

— Топай в избу, — Клавка поняла, что случилось нечто, из ряда вон выходящее.

Генка последовал в дом. Он, прямо в обуви, прошёл на кухню, уселся на табурет и, схватив графин с водой, стал жадно глотать воду.

Напившись, сказал хрипло:

— Дай закурить.

Борода сунула папиросу гостю, зажгла огонь. Парень жадно затянулся и выпустил через ноздри дым. Ещё, ещё…

Хозяйка не выдержала:

— Где Иван?

— Нет Ивана… Вышел весь… Порвали горло Ванюше, — глухо отвечал нежданный посетитель, докуривая до бумажного мундштука.

Клавка крякнула. Присела на корточки, достала папиросу, нервно чиркнула спичкой.

— Точняк?

— Клянусь! Ночью Иван меня поднял. Показалось ему, что снаружи кто-то ходит. Шепчет мне: иди, мол, на шухер к окошку. А я, говорит, схожу, проверю, типа. Вышел Ваня — и всё, с концами! Поначалу возня мне почудилась, но недолгая. Потом кто-то к окну подошёл, по решёткам врезал, аж стены задрожали. Я затихарился.

Выжидал долго, часа два. Нет Шрама. Время уже всё, край! Думаю: будь, что будет. Вылез наверх — никого. Я позвал: Ваня, Ваня! Тишина. Из церкви выхожу, а он в трёх шагах от окошка подвального лежит. Вместо горла — месиво кровяное! Такой вот расклад, Клава. Чё делать-то теперь? — Генкин голос дрожал.

Клавка долго не отвечала, лишь светился в темноте огонёк её папиросы, освещая лицо бабы при каждой затяжке.

— Эх, Ваня, Ваня, бедолага! Упокой Господь душу твою грешную, — тяжело вздохнув, произнесла она.

— Что делать будем? — повторил гость.

— Что делать? Что делать, что делать… Дай подумать, — Борода потёрла переносицу.

Генка ждал, судорожно смоля третью папиросу подряд. Клавка ходила по дому от стены к стене и лихорадочно соображала, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

Наконец, баба махнула рукой Гендосу:

— Собирайся, пошли.

В сенях Борода прихватила топор. Сунула инструмент ничего не понимающему парню, а сама заскочила в сарай. Минут десять Клавка там рылась, зажигая спички и гремя садово-огородным инвентарём. В конце концов, баба нашла то, что ей было нужно — четыре пустых мешка из-под картофеля.

Сунув их подмышку, вышла на двор и кивнула Генке:

— Веди.

— Куда? — лихой налётчик и грабитель отчаянно боялся.

— Туда! Времени нет, шевелись! — Клавка тоже нервничала.

Подельники отправились к старой церкви. Время их, действительно, поджимало: пошёл четвёртый час утра, ночные сумерки потихоньку развеивались.

Иван лежал на том самом месте, где его обнаружил Генка — возле подвального окна.

Увидев труп, Клавка перекрестилась:

— Ровно зверь какой-то порвал, а и не человек вовсе. Ну-ка, Генька, подсоби тётке Клаве! Давай, снесём Ванюшку в церковь, чтоб не видно было!

Вдвоём они оттащили тело за полуразваленные стены. И только сейчас Клавка заметила часы, одетые на запястье Ивана. Стекло циферблата расколола пополам толстая трещина. Стрелки показывали пятнадцать минут первого. Время смерти Шрама!

Баба сняла с мертвеца «котлы» и сунула к себе в карман. Потом проверила карманы убитого. Нашла пятьдесят рублей — её, Клавкин, подгон.

Деньги Борода подала Геньке. Ивану они уже не понадобятся, в гробу карманов нет. А теперь — самое главное! Ох, делюга стрёмная!

— Где топор? — задала вопрос баба, не глядя на приятеля.

Генка начал догадываться о намерениях Клавки. Он подал ей орудие, дрожа, как осиновый лист.

— Иди на шкеру, если что — маякнёшь, — Бороде стало жаль бывшего соратника.

Парень с благодарностью кивнул и мигом выскочил наружу. Он очень не хотел лицезреть предстоящую сцену.

— Прости, Иван, так надо.

Клавка перекрестилась ещё раз. А потом ухнула топором, словно мясник. Мешки лежали неподалёку: вместо гроба и савана для Вани-Шрама.

Через двадцать минут она позвала Генку:

— Иди сюда, хватай две торбы. Поможешь дотащить.

Парень, испуганно озираясь, взял мешки. Ужас!

— Не забудь свои вещички, — напомнила Клавка, — и ступай за мной. Да по сторонам смотри! Не дай Бог, попадёмся с этим багажом участковому. Пиши, пропало. Наверетенит он нам — мало не покажется.

Нужно успеть, пока не начал просыпаться народ, незаметно добраться до котельной! Борода подхватила свои мешки и, выматерясь вполголоса, потащила их в направлении посёлка. Генка последовал примеру бабы.