Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

Старший лейтенант закончил говорить и отвернулся. Золотозубый одобрительно хмыкнул.

Выйдя из вытрезвителя, ребята присели на скамеечку. Кудрявый достал пачку сигарет, прикурил, и, пыхтя, сделал несколько затяжек.

— Что делать теперь будем? — спросил задумчиво.

Товарищ его лишь, молча, пожал плечами в ответ.

— Сволочи, — пожаловался Шурка, — блин, ухо сильно болит.

Васька вслух просчитал возможный ход событий:

— Ну, приедем мы назад. Валерьяныч начнёт разбираться. Узнает про вытрезвитель. Не дай Бог, ещё выгонит из училища.

Валерьянычем называли между собой учащиеся директора ПТУ — Павла Валерьяновича.

— Назад нам ходу нет, это ясно, как Божий день, — подвёл итог Шурка, — пойдём на вокзал, там посмотрим, что к чему…

На перроне изучили расписание. Поезд, проходящий через Березняки, шёл в десять утра. Через семнадцать часов. Где переждать, а, главное — на что ехать? Вопрос.

— Чего делать будем? Жрать охота, — занервничал Шурка.

— У меня есть в сумке еда. Бабушка положила, сейчас перекусим, — успокоил его товарищ.

— Вот, хорошо иметь родственников. А нам, детдомовским, только государство помогает, — пробурчал кудрявый со вздохом.

— У тебя родители померли? — спросил Васька.

Ребята учились в разных группах, поэтому ничего не знали друг о друге.

— Где-то живут, наверное, не знаю. Да, чёрт с ними, — отмахнулся Шурка.

Васька решил не продолжать разговор, заметив, что товарищу неприятно отвечать на подобные вопросы. Ребята потащились с сумками в сквер, находящийся неподалёку от вокзала.

Горе-практиканты отыскали свободную скамейку в гуще кустов. Разложились, выставив на расстеленную газету скромную трапезу: кильки в томате, варёные яйца, да чёрный хлеб. На десерт — холодный сладкий чай в пластмассовой фляжке.

Солнышко клонилось к западу, чуть заметно подрагивали ветви кустов, покрытые свежей изумрудной зеленью. Воробьи клевали крошки, которые им бросал Васька, чирикая весело и беззаботно.

— Привет, ребятки. Нагнали уже? — голос прозвучал так неожиданно и резко, что пацаны вздрогнули.

За спиной у них стояла, переминаясь с ноги на ногу, баба. Одетая совершенно непрезентабельно, можно сказать даже — убого. Мокрые дутыши-«луноходы» месили бесцельно грязь.

— Извините? — не понял Васька.

— Выпустили, говорю, из милиции? — пояснила тётка.

— Да, конечно. Мы же не преступники! — юноша поправил на носу очки.

Шурка молчал. Говорить ему мешало яйцо, только что запиханное в рот.

— Так, может, это… скинемся по рублю? У меня есть один. Да с вас два. Купим бутылку красного!

Кажется, баба набивалась в друзья. Шурка замычал, желая что-то сказать, но Васька предупреждающе ткнул товарища локтем в бок.

— У нас, женщина, денег нет, к сожалению. Даже на поезд не осталось. Кушать не на что, ночевать негде.

— Два рубля не деньги. Пацаны, хорош ломаться! В лавку завезли свежее винишко. Купим бутылочку, выпьем для настроения. Головы поправите, на гитарке поиграете, песен попоёте! Опять же, чего-нибудь с билетами вашими порешаем. У меня, дело прошлое, знакомая на кассе работает, — завлекала настырная тётка.

— А где пить будем? — спросил, прожевав, наконец, Шурка.

— Айда, ко мне на хату. Там и переночуете, если захотите, — баба прямо-таки источала из себя любезность.

Ночёвка — решающий довод. Одна проблема снималась. Васька лишь пожал плечами, предоставляя инициативу товарищу. Шурка без сожаления расстался с трёшником, вытребовав, однако, на сдачу рубль. Вопрос решился, практиканты отправились в гости к тётке.

По предложению новой знакомой решено было разом заскочить в «лавку», за «пузыриком». Бывший купеческий лабаз, а ныне — ликёро-водочный магазин, находился неподалёку от вокзала, сразу же за мостом.

Подозрительные субъекты кружили подле «лавки», словно мухи вокруг сортира. Какой-то небритый дядька с опухшим лицом невежливо схватил Шурку за рукав и потребовал мелочи. Однако баба запросто послала попрошайку. Наглец без слов ретировался. Видать, тётка пользовалась здесь авторитетом!

Чувствовалось, что дела в данной точке торговли шли бойко. К концу дня народ пёр сюда косяком. Заходили-выходили покупатели, хлопая дверьми на мощной пружине.

— Вы, соколики, покурите пока, а я забегу, бутылочку возьму. Красненькую, — тётка подмигнула и нырнула вглубь магазина.

Группа молодых людей, судя по громкому смеху и резким выкрикам — уже хорошо навеселе — топталась шагах в десяти неподалёку. На новичков тут же уставились восемь пар нетрезвых глаз. Практиканты почувствовали себя обезьянами в зоопарке.