Андрей Дробот - Двенадцать месяцев восхождения

– Но, уважаемый, ты же тоже идешь среди нас, и на твоей спине тоже тюки, не меньшие, чем на нас, – удивились верблюды.

– Свою поклажу я несу ради самого себя, – ответил седой верблюд. – Ради того, чтобы моя жена была довольна мною и несла мне удовольствие, чтобы чувствовать радость оттого, что я еще могу нести поклажу, и оттого, что моя поклажа приносит радость мне и другим верблюдам… Я несу свою поклажу так, что не замечаю, что ее несу, поскольку мое внимание увлечено совсем иными ощущениями и впечатлениями, далекими от мозолей между горбами и хрустом межпозвоночных дисков и суставов. Посмотрите на меня внимательнее еще раз, а теперь посмотрите на мой груз.

Верблюды внимательно посмотрели на своего седо-шерстного коллегу, на его улыбающуюся оптимистичную морду, а затем на его поклажу – и от удивления вскричали:

– Так на тебе почти нет груза!

– Так оно и есть, – ответил седой верблюд. – Груз – это всего лишь ощущение. Работа на других всегда в тягость, более того, эти другие тут же о вас забудут, как только вы не сможете нести для них груз, поэтому несите груз для себя, несите только то, что любите, или заставляйте себя полюбить то, что несете, – и будет вам счастье.

В словах седого верблюда и состоит мораль этой притчи.

О приманивании хорошего

Где-то далеко, а может, и неподалеку раскинулся лес, такой же, как город. В нем жило множество деревьев и кустарников, множество трав и цветов, множество насекомых и животных, птиц и… одна интересная сосна, конечно, не одна, а множество таких сосен, но все-таки их было не много по сравнению с общей численностью соснового населения леса.

Отличалась эта сосна от своих соплеменниц тем, что птицы на ней вечно вили гнезда, да и белки любили на ней сидеть, отчего сосна эта, будучи одинока, как все, редко была в одиночестве и вызывала зависть. И вот как-то другие сосны решились с нею завести разговор:

– Слушай, сестрица, почему бы тебе не поделиться с нами птицами и белками? – спросила одна мрачная, угловатая особа.

– Я не держу насильно ни белок, ни птиц, – ответила интересная. – Зовите их к себе.

– Зовем, но не идут, – ответила мрачная. – Ты поступаешь как-то не по-товарищески. Может, надо договориться, что сезон они сидят на тебе, сезон – на мне, а дальше – по очереди?

– Какая уж тут очередь? – спросила интересная. – Не мы выбираем наших обитателей, а они нас.

– Но ведь есть какой-то секрет, почему птицы и белки тебя любят, – сказала мрачная. – Поделись с обществом.

– Секрет есть, если его можно так назвать, потому что отгадка пред глазами, – ответила интересная. – На самом деле птицы и белки выбирают сосну, которая поживее и покрасивее. Посмотрите на свои серые одежды, на редкие ветви, на бедную крону, редкую щедрость. Что вы можете предложить?

– Но на наших ветвях тоже можно свить гнездо, спастись от хищника и… – принялась оправдываться мрачная.

– В вас нет красоты, любви и защиты, – оборвала интересная беседу, которая переходила в препирательство.

На том разговор и закончился, а птицы и белки по-прежнему продолжали селиться и укрываться на интересной сосне.

Мораль: птицы и белки – это подарки самой жизни, чтобы их получить, человек должен научиться их приманивать своим поведением, своими речами, своим настроением, своей одеждой.

О сложности взаимопонимания

Встретились в лесу заяц и суслик, и принялись они разговаривать.

– Сложно, дорогой суслик, убегать от волка, это еще та работа, – посетовал заяц.

– Ты бы лучше один раз потрудился, вырыл нору, а потом, чем ноги напрягать, прятался бы в ней, я так часто делаю, – посоветовал суслик.

Заяц непонимающе вытаращил глаза.

– Посмотри вокруг, глупый. Сейчас лето, – возразил он. – Это зимой можно вырыть нору в снегу. Он рыхлый. Летом же большее что можно вырыть – это лежку, углубление, в котором спишь. Но в лежке от волка не укроешься. Я тоже слышал байки о зайцах, живущих в норах, но это о тех, кому повезет найти пустующую.

Теперь суслик посмотрел непонимающе на зайца.

– Ладно, расскажу тебе наш семейный способ избегать опасности: как завидишь ее, сразу вставай в стойку, вытягивайся и посвистывай, – продолжил советы суслик. – Волк должен офонареть, то есть потерять ориентировку.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся заяц. – Посвисти-ка на волка, он тебя тут же сожрет. Бег – это единственное радикальное средство, причем не простой бег, надо путать следы. Смотри.

Заяц зигзагами забегал перед остолбеневшим сусликом.