Мельхиор Верденберг - Ночные тени [litres]

– Подвинься чуть-чуть, пусти меня к себе, – шепчет она мне. Ее голос мне тоже знаком. Ее легкая хрипотца. Только маленькие морщинки возле губ выдают, что ей немножко больше двадцати. Наше первое свидание состоялось в баре, в районе Цюрих-Вест. Встречу устроила она, сказав, что хочет меня видеть. Причину я вскоре узнал. Но настоящей причиной было, пожалуй, то, что я мог ей дать.

Мы встречались то здесь, то там; у меня не было ни денег, ни статуса, чтобы обеспечить ей такую жизнь, какую она хотела. На мой взгляд, она заслуживала более значительной роли на сцене этого мира. Себя я считал только временным дублером. Если бы принял игру всерьез, то, наверное, проиграл бы себя.

Двигаться я не хочу, наши взаимоотношения изменились. Но она не сдается. Начинает трясти меня обеими руками: «Пусти меня к себе, мне так одиноко без тебя».

Я смотрю в ее глаза, вижу ее лицо. Оно окровавлено, скорее даже изодрано; гранитная скала, в которую врезался дельтоплан, не пощадила ее.

В четыре утра я прилетел в Рио. Отель не забронирован, так как вечером мне предстояло лететь обратно. На пляже было уже светло, но совершенно безлюдно. И все-таки шофер не хотел, чтобы я выходил из машины: «Здесь гулять нельзя». Мой заказчик тоже не желает иметь дело с искателем приключений. Геройство никому не нужно, как и глупость.

На десять часов у меня была назначена встреча в прокуратуре. Если она состоится, моя миссия будет выполнена. Бывают уголовные процессы, когда личное присутствие необходимо. Бывают и другие случаи, когда это оборачивается для тебя риском для жизни.

Вспоминается Одесса. Я не пошел тогда на назначенную встречу, а позднее узнал, что гроб для меня уже заготовили. Прежде чем закрыть глаза, я заглядываю в лицо стюардессы. Хорошо, если она окажется ангелом, дарующим сон с долгими сновидениями. Ее лицо излучает теплоту, глаза темные, волосы тоже.

«С тобой хорошо», – только Мона Лиза говорила это так просто и славно. Я дал ей это имя не из-за ее лица, а из-за ее тела, которое видят лишь немногие посетители Лувра.

Она действительно походила на Мону Лизу благодаря широким бедрам, толстому заду и пышному бюсту. Ее пухлые губы каким-то образом внушали мысль, что говорить вовсе не обязательно. Достаточно жестов. Мона Лиза работала в сервисе нерегулярно, поэтому бывала свободной в самое немыслимое время. Она могла нажать дверной звонок за полночь. А могла позвонить в семь утра, захотев порезвиться. Очаровательная Мона Лиза была похожа на морскую губку, только эта вечно жаждала любви и была готова расплачиваться за нее сексом.

– У тебя сегодня найдется для меня часок? – она легонько толкала меня в бок. Она никому не причинила боли, а вот ей причиняли боль многие. Я нежно беру ее на руки, она тяжела от проникшей в ее тело воды. Я узнал об этом от коллег. Однажды она устала от самоотдачи.

– Мона, дитя мое, сейчас я не могу, – шепчу я ей, – приходи позднее.

Короткие перелеты – вещь проблематичная, ибо время полета плохо соотносится с тем временем, которое тратишь на то, чтобы добраться до аэропорта, а от него до города. Правильное соотношение необходимо соблюдать также между любовной игрой и самим соитием, иначе желание может угаснуть. Впрочем, что касается желания летать, то оно давно пропало.

Мой дальний перелет в Токио был скучным и утомительным. Утром я чувствовал себя разбитым, – может быть, поэтому поездка на такси до отеля «Хилтон» показалась мне столь же унылой. Отчетливо запомнились только белые перчатки водителя «тойоты». Правда, они уже не выглядели такими ослепительно белыми, какими, вероятно, были первоначально.

Мне внушили, что останавливаться необходимо в правильном отеле, выбирать надо правильное такси, а визитку следует подавать обеими руками и ни в коем случает нельзя крепко пожимать руку.

Я располагал временем, причем оплачиваемым временем, но короткая прогулка по ближайшим окрестностям моего роскошного отеля показала, что здесь предлагается лишь то, чем я не готов воспользоваться. Во всяком случае, я положительно оценил интернационализм японцев, их sexual intercourse [4] Половые сношения. не ограничивались аборигенками. Спал я один.

Профессионал тоже совершает ошибки. Успешно преодолев все препятствия на входе, я удостоился того, что от главного здания меня провели через внутренний двор к центральному корпусу, где размещались кабинеты прокуроров. Надо заметить, что я весь взмок от пота. Дорога между обоими зданиями показалась мне бесконечной.