Мельхиор Верденберг - Ночные тени [litres]

Тем временем в полицию поступила информация от еще одного свидетеля. Он сообщил, что не раз видел Клодину в баре вокзала Энге, даже имел с ней интимный контакт за деньги. Мельхиор не изменил своего представления о погибшей, но поступившую информацию требовалось учесть при рассмотрении дела.

– Когда вы в последний раз видели покойную? – таким был первый вопрос Мельхиора мужчине, который не вызывал у него симпатий.

Франк Мюллер, не ответив, вопросительно взглянул на адвоката. Тот пояснил, что посоветовал клиенту воздержаться от ответов на вопросы, пока прокурор не объявит, что является предметом расследования и не ведется ли оно против его подопечного.

Мельхиор счел сегодняшний костюм адвоката – бледно-розовый цвет и тонкая полоска – не подходящим для визита к прокурору; впрочем, этот крючкотворец может носить что угодно.

Адвокат затронул его слабое место, но Мельхиору пока не хотелось раскрывать свои карты. Предметом следствия служат чрезвычайные обстоятельства смерти Клодины, их необходимо выяснить. Главным вопросом является возможная причастность третьего лица, поэтому следствие ведется против неизвестного. На сей раз Мельхиор не стал подчеркивать слово «неизвестного», будто к присутствующему Франку Мюллеру оно не относится. Адвокат поддержал эту игру. Неофициальный процессуальный статус соответствовал интересам его клиента. Он посоветовал ответить на вопросы прокурора, пообещав вмешаться в разговор, если вопрос окажется некорректным или не относящимся к делу.

По словам Мюллера, он не видел свою сожительницу весь день. Рано утром, не разбудив ее, он вышел на прогулку с собакой, потом встречался с друзьями. Вечером он вернулся домой, но Клодина отсутствовала. Никаких сообщений она не оставила.

Мельхиор сравнил эти показания и геоданные с мобильника Клодины. После чего спросил Франка о его отношениях с Клодиной.

Адвокат проявил легкое беспокойство. Он легонько постучал пальцами по столу, однако не решился возразить против вопроса, не возникали ли у этой пары ссоры. Мельхиор знал: адвокат порой договаривается с клиентом о языке условных жестов, которые не отразишь в протоколе.

Но, похоже, Франк не особенно прислушивался к советам адвоката. Он охотно признал, что их взаимоотношения с Клодиной становились все более сложными. Размолвки и примирения все чаще сменяли друг друга. На какой-то момент Мельхиор отвлекся. Ему вспомнилась история собственных личных отношений. Ему всегда было довольно неприятно вторгаться в чужую интимную сферу, однако расследование смерти Клодины требовало от него заняться и этой частью ее жизни с Франком.

На вопрос, не бил ли он свою сожительницу, Франк ответил решительным нет. Мельхиор хотел поднажать. Но при вопросе о сексуальной жизни этой пары адвокат забеспокоился еще сильнее. Он сказал, что разговоров про интимные подробности достаточно, они наверняка не имеют отношения к автокатастрофе.

Мельхиор кивнул:

– Пожалуй, вы правы. Но должна же быть какая-то причина, почему покойная села за руль голой.

Взяв в руки ее мобильник, он с наигранным вниманием изучал его содержимое, после чего вернулся к вопросам.

– Ваша подруга получила незадолго до несчастного случая сообщение со следующим текстом: «Проклятая потаскуха, где ты шляешься?»

– Вы не знаете, кто мог быть отправителем?

Франк Мюллер явно занервничал.

– Сообщение отправил я, – сказал он под протокол. – Меня расстроило ее отсутствие дома, разозлили валявшиеся банки из-под «Просекко». На звонки она не отвечала, вот я и выпустил пар. – Словно желая окончательно убедить Мельхиора, он сказал: – После этого я не видел ее и не слышал.

Мельхиор завершил опрос. Он отпустил Франка, хотя подозрение на его счет не рассеялось. Даже наоборот, но чтобы продолжить разговор, требовался новый материал.

Сначала он послал полицейского с фотографией Франка к новой свидетельнице. Он знал, что нарушает процессуальные нормы, однако ему хотелось продвинуться в расследовании. Свидетельница не опознала человека на фотографии, но не смогла и исключить, что именно он увел тогда женщину из бара.

Бармен, работавший тем вечером за стойкой, тоже не смог сказать ничего определенного. В баре было слишком много народу, за всеми не уследишь. Зато молодая женщина, фотографию которой ему тоже предъявили, показалась ему знакомой. Ее нельзя назвать постоянной посетительницей, но она заглядывала в бар, всегда заказывала «Просекко», обычно несколько бокалов, так, вроде бы, было и в тот вечер. Мельхиор знал, что барменам неизменно удается отмазываться от участия в уголовном процессе, поэтому называл их «тефлоновыми».