Дарья Истомина - Леди мэр

— Ну вот и все. Наигралась, Симочка.

— Да брось ты. Один он, что ли, на этом свете? Тебе еще играть и играть.

— Ну и подмок со страху. Прямо до подошв обмочился. Чего ж это он своего Палыча так боится. Сам же клялся — друг…

— Да он ведь не губернаторишку этого боится. Он тех боится, кто его на этом месте держит… С кем делится… Кто свое с него стребует… И если накроют его — не простят. Это же такая шайка-лейка… Сколько их? Что мы с тобой знаем? И где, в каких чинах… нам и не снилось… Во! Опять завелась, придура! Рядом где-то…

Старик выкручивает дряблую шею, пытаясь разглядеть в желтеющей листве кукующую птицу.

— Кукушка-кукушка, сколько мне осталось жить… Раз… Два… Ой, папка!

Серафима, подломившись, садится на землю и плачет, уже не стыдясь.

— Кончай! Кукушка что? Дерьмо в перьях. Ты меня слушай. Сколько я тебе прокукую — столько и проживешь! И — вот что… Ты там давай… помягче со своим Степаном… Помягче… Он хоть и дурак, а все — свой. Кто его знает? Может, еще и ему тебя выручать придется? Ты ему там коленочку выстави! Поведи там телесами. Где нужно.

— Учи ученую, — фыркает она.

В спальню из ванной в тот вечер Серафима вплывает в полной штурмовой оснастке: подол прозрачного фиолетового пеньюара нараспах волочится по ковру, сквозь паутинные трусики просвечивает буйное и рыжее.

Степан Иваныч сидит за ее туалетным столиком, еще в костюме, только пиджак снял, сердито просматривает какие-то счета. Серафима со спины закидывает руки белые, ершит ему затылок, такая мурлыка сдобная и горячая…

— Ты что тут все колдуешь, Степ?

— Да по канцелярии… мэрской…

— Может, пора и баиньки?

— С чего это? И восьми вечера нету…

Серафима переливает себя в кровать, поверх покрывала, хрипловато посмеивается:

— Недотепа ты, а не Степа… Что-то меня совсем забросил…

— Я? По-моему, это ты каждую ночь на диван в гостиную удираешь.

— Ну ты же храпишь, дурачок… Ну что ты смотришь? Иди уж… Пока Кыськи нету… Да ты глазки-то разуй! Хоть погляди-то… Ну как я тебе сегодня?

Степан Иваныч разглядывает ее, протерев очки бархоткой.

— Как в стихах, Сима.

— Каких стихах?

— А ты что, думаешь, я в моем строительном только чертежи читал? Дай вспомнить! — Он уже не скрывает невеселой иронии. — «Дева, для победы вящей, с ложа пышного восстав, изогнула свой изящный тазобедренный сустав…»

— Дурак!! — срывается она.

— Вот так и давай, Сима… Так оно мне как-то привычней.

И, уже не глядя на жену, он уходит, аккуратно сложив бумажки и сунув их в карман.

Какой-то погасший и растерянно-невеселый.

Таким я его и вижу в мэрском кабинете. Некрасивого, рыхловатого, с нездоровым от выпивки лицом цвета вареной картошки.

— Степан Иваныч, вы за мной Кыську посылали?

— А, Лизавета Юрьевна… Я тут отчетик составляю… За истекший после Маргариты период… Мне же дела передавать придется… Суммы списывать… С вас бы расписочку…

— Какую расписочку?

— За суммы, затраченные как кандидатшей на приобретение оргтехники… В целях… В общем, распишитесь вот тут вот… За компьютер и все прочее… Квитанции и чеки из магазинов я сохранил… Все должно быть аккуратненько…

Я балдею.

Господи!

Вот и думай после этого про людей всякое…

Ну, тихушник!

— Так-так… Так это вы?! Железяки эти?.. Принтер… деньги… бумага?.. И все такое? Вы были? Вы?!

— Я…

— Но… почему?

— Надоело…

— А зачем же втихую, Степан Иваныч?

— Честно?

— Честно.

— Чтобы башку не отвинтили.

— Вы на меня только не обижайтесь, Степан Иваныч, но ведь все знают… Вы же у сестричек Щеколдиных да у Максимыча на подхвате. К серьезным делам они вас и близко не подпускают. Так?

— Ну, в общем, так… — нехотя соглашается он. — Только я, Лизавета, и сам стараюсь не влезать. Все спокойней.

— И как же они вас зацепили? На чем? Вы же инженер! Строитель…

— На бетоне подцепили, — виновато и сконфуженно признается он. — Мы в порту третий причал бетонили… У меня как раз недостача обнаружилась: сперли несколько миксеров с бетоном. Тогда с этим строго было… Комсомольский билет на стол… статья и все такое… Ну Максимыч выручил… Откупил… Дал в долг…

— Это они умеют.

— Ну а потом — молодой же был… У самого тут еще ни кола ни двора…

— А тут Сима?

— А тут Сима.

— А тут все Щеколдины?

— А тут все Щеколдины.

— Долго вас оценивали?

— Тщательно.

— Из меня когда-то тоже такую куклу пытались сделать, чтобы по видимости — хозяйка, а по сути — не мешай свои делишки крутить… Только я не далась! Отбилась!