Пип Уильямс - Потерянные слова

Я переоделась в блузку и юбку, которые взяла у Дитте, а сверху накинула домашний халат.

Когда я вошла в гостиную, Сара поднялась. Сестры хотели, чтобы послеобеденное время прошло как можно спокойнее, поэтому оставались на своих местах и произносили вежливые фразы, которые звучали натянуто и слишком беспечно. «А вот и ты». «Не желаешь ли чаю, Эсме?» «Мы только что говорили, какая чудесная сегодня погода». «Кусочек "Мадеры", Сара?»

Не обращая на них внимания, Сара подошла ко мне и взяла меня за руки.

— Эсме, если ты не хочешь, чтобы это произошло, я тебя пойму. Тебе будет сложнее, чем кому-либо еще. Подумай хорошо. Ты должна быть уверена в своем решении.

Что я чувствовала? Сожаление, горе, потерю. Еще надежду и облегчение. Были и другие эмоции, которым я не могла придумать название, но я чувствовала их горечь всем нутром. Вместо слов я ответила Саре потоком слез.

Она обняла меня своими сильными руками и позволила рыдать у нее на плече. Она была крепкой и бесстрашной.

Когда Бет наконец налила чай в чашки, мы все шмыгали носами.

Мы пили чай и ели кекс, а я смотрела, как крошка застряла у Сары в уголке рта. Я заметила, как внимательно она слушает все, что говорит Бет. Она не перебивала ее, но не всегда соглашалась с ее мнением. Я прислушалась к звукам ее голоса и вспомнила, как звонко она смеется. Может быть, она еще и петь умеет.

Раньше я старалась не думать о том, что случится, когда беременность закончится. Я не задавала вопросов, а сестры говорили намеками. Они уже давно все спланировали?

Скорее всего, да.

А по-другому нельзя?

Наверное, нельзя.

Я ждала девочку. Я просто знала это. И я уже начала ее любить.

— Эсме, — окликнула меня Бет.

Женщины ждали от меня ответа на вопрос, который я прослушала.

— Эсме, можно мне снова приехать в гости? — спросила Сара.

Я посмотрела на Дитте. Когда закончу редактировать ее книгу, я вернусь в Оксфорд и продолжу работать в Скриптории. Так сказала Дитте, и я согласилась.

Вне всяких сомнений, существовало слово, которое могло бы описать, что я тогда чувствовала, но, проработав столько лет в Скриптории, я не могла вспомнить ни одного.

Я ответила Саре кивком головы.

Стояла теплая погода, а я стала неповоротливой. Дитте была довольна исследованиями, которые я провела, и настаивала, чтобы я целыми днями лежала на кушетке и вносила правки в ее рукопись. По вторникам на чай приезжала Сара, а я тихо сидела и наблюдала за ней. Каждый раз я находила в ней новые достоинства, но чаепития давались мне нелегко, поэтому отношение к Саре осталось двойственным. Так много нужно было сказать друг другу, но суета с чаем и кексом «Мадера» серьезно мешала.

Однажды во вторник я вплыла в гостиную и застала Сару в шляпе и водительских перчатках.

— Я думала пригласить тебя на прогулку, — сказала она.

Почувствовав неожиданное облегчение, я сделала глубокий вдох, словно уже выбралась на свежий воздух.

— Мы поедем вдвоем, — уточнила Сара и посмотрела на сестер, а те дружно закивали в ответ.

Было непривычно, когда Сара открыла дверь «даймлера» и помогла мне устроиться на пассажирском кресле. Я редко ездила в личных автомобилях и никогда — с женщиной за рулем. У Сары были маленькие ноги и маленькие руки, и ей приходилось двигаться всем телом, чтобы вести машину. Она наклонялась вперед, чтобы переключить передачу, и назад, чтобы нажать на педаль. Со стороны все выглядело так, как будто ее руками и ногами управлял кукловод. Я закашляла, чтобы не засмеяться.

— Тебе плохо? — спросила она.

— Нет, совсем нет, — ответила я.

Сара никогда не настаивала на разговоре и вела себя довольно неумело в светских беседах; однажды она ответила на замечание о погоде рассуждением о связи между атмосферным давлением и дождем, поэтому наша поездка прошла в тишине, за исключением скрежета коробки передач и мимолетных бранных восклицаний в адрес других водителей.

Когда мы добрались до базы отдыха, в моем кармане лежали три листочка, заполненные примерами для damn-dunderhead [45] Чертов болван. . Мой почерк на них выглядел так, как будто я писала во время приступа паралича.

— Сегодня «Сомерсет» играет с «Ланкаширом», — сказала Сара, помогая мне выйти из машины и вытягивая шею, чтобы рассмотреть счет. — «Ланкашир» прогоняет 181-ю пробежку, так что Филипу еще трудиться и трудиться. Ты любишь крикет, Эсме?

— Не знаю. Я ни одну игру не досмотрела до конца.

— Ты слишком воспитанная, чтобы признаться, что матчи длятся бесконечно и наблюдать, как растет трава, намного интереснее. Нет, не отрицай, я вижу это по твоему лицу, — Сара взяла меня под руку, легко подстроившись под мой рост, и мы стали ходить по периметру овала. — Ближе к вечеру ты удивишься, что когда-то так думала о крикете.