Пип Уильямс - Потерянные слова

— Вы считаете, что страсть нужно выставлять напоказ? — спросил мистер Брукс.

— Да, непременно, — ответила Бет. — Еще чаю кому-нибудь?

Извинившись, я встала, чтобы выйти из гостиной. Мужчины тоже встали. Казалось, миcтер Шоу-Смит был благодарен за прерывание беседы. Мне хотелось записать слова Бет, пока они не стерлись из памяти.

Когда я вернулась назад, я увидела новую гостью.

— Эсме, это миссис Брукс.

Миссис Брукс поднялась, чтобы поздороваться со мной. Она едва доставала мне до плеча.

— Не смейте называть меня миссис Брукс, — пошутила она, протягивая руку. — Я откликаюсь только на имя Сара. Я жена и водитель Филипа.

Ее ладонь была твердой, а рукопожатие — сильным. Я поняла, что ее характер совсем не соответствует маленькому росту.

— Это правда, — сказал мистер Брукс. — Моя жена научилась водить, а я — нет. Можете смеяться — большинство друзей так и делают, — но нас такое распределение ролей вполне устраивает, — он посмотрел на Сару. — Я с трудом помещаюсь за руль. Правда, дорогая?

— Ты везде с трудом помещаешься, Филип, — засмеялась Сара. — Кстати, мой рост тоже не подходит для автомобиля, но я его так люблю!

К тому времени, когда Сара сказала, что пора домой, был выпит еще один чайник, а на блюде не осталось ни крошки кекса.

— Я должна развезти этих джентльменов по домам до наступления темноты, — проговорила она.

Мы все поднялись. Но когда каждый мужчина прощался с Бет, она вновь вовлекала его в непринужденный разговор. Через десять минут Саре пришлось хлопать в ладоши, как школьной учительнице, чтобы мужчины наконец двинулись за ней к двери.

Сестры обожали приглашать гостей на послеобеденный чай, и за следующий месяц у меня появилось больше знакомых, чем за все годы работы в Скриптории. Мистер Шоу-Смит больше не приходил, но профессор Чисхолм был частым гостем.

— Он волшебным образом появляется на нашем пороге каждый раз, когда миссис Трэвис печет свою «Мадеру», — шепотом сказала мне однажды Бет. — Действительно чудеса.

Однажды с профессором Чисхолмом пришел Филип Брукс, а в другой раз Филип и Сара пришли одни. Внешне миссис Брукс была довольна проста, и она часто говорила все напрямую. Я подозревала, что она не так умна, как сестры, но у нее был талант говорить правду в лицо. Сара напоминала мне Тильду.

Когда мой живот уже невозможно было скрыть, вместо послеобеденного чая я стала выбираться на прогулки. Сначала я ходила в парк Виктории и к термам, а когда шел дождь, я спасалась от него в аббатстве и слушала, как репетируют мальчики из церковного хора. Но Дитте быстро положила этому конец.

— У тебя есть способность к историческим исследованиям, Эсме, — сказала она однажды за ужином. — Вместо того чтобы бесцельно бродить по парку, лучше посети архивы ратуши.

— Эдит, не забудь про кольцо, — сказала Бет, подкладывая себе на тарелку еще один кусок говядины и поливая его соусом.

Дитте сняла золотое кольцо, которое она носила на мизинце, и отдала его мне. Я знала, для чего оно мне нужно, поэтому надела его на безымянный палец. Оно было мне по размеру.

— Я никогда не могла носить его на этом пальце, — сказала Дитте.

— Ты никогда и не хотела, — ответила Бет. — Но оно подходит Эсме.

В следующий раз, когда сестры принимали гостей, я уехала в Лондон, чтобы изучить архивы Британского музея и провести несколько дней с папой. Потом я отправилась в Кембридж и остановилась там у подруги Бет, которая ни разу не спросила меня о моем муже.

Я серьезно относилась к исследованиям, и мои профессиональные навыки росли вместе с моим животом. Дитте дала мне полную свободу. Она дала мне свою фамилию и прокладывала мне путь с помощью рекомендательных писем, в которых писала, что я ее племянница. Дитте старалась нигде не упоминать о моей связи со Скрипторием. Куда бы я ни отправилась, для меня легко открывались двери архивов и читальных залов, а нужные мне документы были уже подготовлены и ждали, пока я их внимательно изучу.

Поначалу я думала, что веду себя неубедительно. Я смущалась и слишком часто извинялась, а когда меня тепло принимали, я рассыпалась в благодарностях. В читальном зале Старых школ в Кембридже смотритель несколько раз перечитал письмо Дитте, и у меня заныло сердце, что меня выгонят до того, как я смогу вдохнуть пьянящий аромат старинного камня, кожи и дерева. Когда он заметил обручальное кольцо на моей руке, мой живот перестал привлекать его внимание. Мне разрешили войти, но я замерла на пороге.