Джеймс Макбрайд - Дьякон Кинг-Конг

— Не может быть.

— Может. Мне это напела пташка из «семь-шесть».

Элефанти прикусил нижнюю губу, задумался. Сколько раз он просил мать думать, кого она пускает за порог? Наконец сказал:

— Этот старый алкаш никого не мог застрелить.

— Но взял и застрелил.

— Это старик столько пьет, что слышно, как у него в брюхе плещет. Да этот мудень на ногах не стоит. У него литровая банка вместо рюмки.

— Ну, теперь он может пить сколько хочет. Воду в гавани.

Элефанти потер лоб. Налил себе еще и выхлебал. Надул щеки, потом тихо выругался:

— Сука.

— Ну?

— Я тебе отвечаю, Джо. Впервые об этом слышу.

— Ну да. А я бабочка за рулем «ягуара».

— Клянусь отцовской могилой, я впервые об этом слышу.

Пек налил себе еще «Джонни Уокера». Это довольно серьезное отрицание: он никогда не слышал, чтобы Слон поминал покойного папашу. Все знали, как Слон был близок с отцом.

— А мне все одно жопа, — сказал Пек. — Копы обшаривают весь причал Витали. И угадай, где Рэй собирался принимать доставку?

Элефанти кивнул. Причал Витали был бы хорошим выбором. Заброшенный. Пустой. Глубокий. Док вполне еще рабочий. И в самом деле жопа.

— Когда приходит товар из Ливана?

— Девять дней.

Элефанти быстро соображал. Теперь он видел проблему — или ее зачатки. «И снова, — думал он, — Джо подложил мне свинью». Стрельба приведет — уже привела — копов. Он осознал, что единственная причина, почему его не накрыли сегодня, в том, что капитан ночной смены в «семь-шесть», которому он регулярно давал на лапу, — хороший ирландец и держит слово. Элефанти уже пытался до него сегодня дозвониться и не смог. Теперь понятно почему. Бедолага, небось, вертелся, как осьминог, чтобы не дать патрульным машинам и следователям из убойного прочесать его док, и наверняка боялся взять трубку, думая, что за него уже взялся отдел внутренних расследований. Такой беспредел — твою мать, трое убитых — притягивал газеты и пристальное внимание полицейского штаба на Центр-стрит. Ни один лейтенант или капитан участка не сможет отбиваться долго. Элефанти запомнил на будущее выписать капитану премию за старания.

— К тому времени все уже остынет, Джо.

— Ну конечно. А мудила из Бед-Стея, что позарился на мою территорию, сейчас как раз на мирной конференции, — кипел Джо.

— Может, это он за всем стоит.

— Вот я и пришел спросить. Думаешь, твой старик работал на него? Он из таких?

— Я его не знаю, — сказал Элефанти. — Мы разговаривали всего раз. Но он бы не смог такое выкинуть. Он старый, Джо. Дед до того допился, что слышит послания от своей жены с того света. Он… — Элефанти замолк. Хотел сказать «дьякон в церкви», но до сих пор толком не знал, что это значит. Старикан ему рассказывал, но в горячке событий это вылетело из головы.

В мысли ворвался хриплый голос Пека.

— Он — кто?

— Синяк, Джо. Пьянь, чтоб его. Такой окосевший, что в слона в ванной не попал бы. Не говоря уже о людях на причале Витали посреди ночи. Как старый хрыч замочит двух молодых отморозков, которые наверняка сопротивлялись и отстреливались в темноте? Да он чуть не падал на ходу. Он садовник, Джо. Копается с травами. Вот почему его наняла мать. Сам знаешь, как она у меня сходит с ума по травам.

Пек задумался.

— Ну, ей понадобится новый садовник.

— Я и не знал, что у него какие-то терки с этим пацаном. Как его зовут? Того, кто все это заварил?

— Клеменс. Димс Клеменс. Честный пацан. Ничего он не заваривал.

Элефанти выслушал с иронией. Честный пацан. Наркодилер. Ничего не заваривал.

— А старика? — сказал он. — Его как зовут?

— Это я тебя спросить хотел. У тебя что, денег до хера, раз не помнишь, кому платишь?

— Ему платила моя мать! Не помню я его имя. Он служит вон в той церкви, — Слон кивнул через плечо на соседний квартал, где стояли Пять Концов. Потом добавил: — Он дьякон.

Пек озадачился.

— А что делает дьякон? — спросил он.

— Яйца разносит, в баре по счетам платит, спагетти замешивает — почем я знаю? — сказал Элефанти. — Это сейчас не главный вопрос. Вопрос — кто за этим стоит. На твоем месте я бы спрашивал именно это.

— Знаю я, кто за этим стоит. Гребаный ниггер из Бед-Стея, Банч Мун хоч…

— Я не хочу слышать имен, Джо. И не хочу больше слышать ни о каких поставках. Это твое дело. Мое дело — в этом доке. Это все, что меня заботит. Я могу работать с тобой, если тебе нужен мой док. Не более. И теперь выходит, из-за этой фигни на Витали я на время стану радиоактивным.

— И что будет дальше? — сказал Джо.