Джеймс Макбрайд - Дьякон Кинг-Конг

Она оглядела их, друзей своей жизни, смотревших на нее. А ведь они видят то, что увидела она, поняла сестра Го. Она прочла это по их лицам. Им никогда не победить. Игра подстроена. Злодеи одержат победу. Герои погибнут. В следующие дни их будет угнетать, как мать Шапки рыдает над гробом сына. На следующей неделе или, может, в следующем месяце ее место займет какая-нибудь другая мать, выплакивая скорбь. А потом еще одна. Они тоже видели будущее, понимала сестра Го. Все это будет продолжаться вечно. Как же все мрачно.

Но тут она подумала, что время от времени появляется проблеск надежды. Всего точка на горизонте, щелчок по носу великана, отправляющий его кувырком в нокаут, — что-то, что скажет: «Знаешь, что, гад ты такой, я — божье дитя. И я. Всё. Еще. Здесь». В это мгновение она ощутила божье благословение, поблагодарила Его от всего сердца, ибо тут же узрела этот проблеск и в лицах друзей, увидела: они поймут то, что она расскажет о человеке, блуждавшем среди них большую часть своей взрослой жизни, о том, у кого лимфоузлы в восемнадцать лет разрослись до размеров игровых шариков, кто шатался со скарлатиной, болезнью крови, острой вирусной инфекцией, эмболией легких, волчанкой, трещиной в глазнице, двумя приступами полноценной взрослой кори и несколькими периодами гриппа, чье проспиртованное тело пережило за год больше операций, чем большинству из них выпадает за всю жизнь, и она была благодарна, что Господь милосердный даровал ей шанс и трезвую память, чтобы поделиться открытием с ними, поскольку в глубине души видела в этом доказательство, что Бог вечно щедр в Своих дарах — дарах надежды, любви, истины и веры в нерушимость добра во всех людях. Если б она могла, то встала бы с рупором на крыше семнадцатого корпуса и протрубила бы эту истину на весь жилпроект.

Но она знала: достаточно будет рассказать и этой компании. Знала, что истина разойдется далеко.

— Сосиска жив, — сказала она. — Его ранили, но он еще жив. Он в больнице.

— А Пиджак? — спросила Бам-Бам.

Помещение накрыло одеяло молчания.

Сестра Го улыбнулась.

— Что ж, это та еще история…

Катоха и три офицера шли мрачным строем через двор к патрульной машине. Не прошли они и пяти шагов, как их остановил неожиданный звук из подвальной котельной. Они приросли к месту и прислушались. Звук быстро утих, и скоро копы снова двинулись, в этот раз медленнее.

Один из следователей поравнялся с Катохой в хвосте отряда.

— Катох, не понимаю я этих людей. Они же варвары.

Тот пожал плечами и продолжал идти. Он знал, что будут стратегические собрания, и звонки из офиса мэра, и записки из нового подразделения бюро по борьбе с наркотиками в Манхэттене. Напрасная трата времени. И в конце концов все равно останутся те, кто скажет, что нет смысла тратить деньги и силы на висяки в жилпроектах. И только что три других копа слышали то же, что и он, и доказать начальству, что дело нужно довести до конца, станет только сложнее, ведь три офицера услышали из котельной нечто возмутительное — невообразимое для любого, кто не прослужил в Коз-Хаусес двадцать лет, как он.

Это был смех.

В два ночи Джо Пек свернул на своем здоровенном ГТО с включенными фарами дальнего света прямо в док с вагоном Элефанти. Как обычно, приехал Пек не вовремя. Как раз в самый разгар операции, когда Слон стоял у дверей вагона и внимательно пересчитывал последние из тридцати четырех новеньких телевизоров «Панасоник», которые четверо его людей торопливо таскали из причалившего катера в кузов грузовика «Дейли ньюс». Грузовик на эту ночь «позаимствовал» в одиннадцать часов у типографии на Атлантик-авеню один из его людей — водитель газеты. Вернуть машину надо было к четырем, когда выйдет утренний выпуск.

Фары Пека мазнули по доку и застали врасплох двоих из бригады Элефанти, поднявших ящик. Они, засуетившись, с трудом уволокли ящик в тень. Их заполошные движения привлекли внимание нервного капитана, который не заглушал дизельный двигатель. Не успел Элефанти сказать и слова, как капитан дал отмашку матросу, тот дернул узел швартова, и катер без огней быстро отчалил в гавань, растворяясь в ночи с последними двумя «Панасониками» на борту.

Пек выскочил из машины в ярости, налетел на Элефанти у дверей вагона.

— Никогда еще такого не видел, — прохладно сказал Элефанти. Ни к чему начинать потасовку с Джо прямо сейчас, пока загружают и готовят к отправке грузовик. Как бы то ни было, деньги прежде всего.