Джеймс Макбрайд - Дьякон Кинг-Конг

— Это я виноват, — признался Суп. — Надо было сидеть дома и смотреть телевизор.

— Да ну, время от времени хлопок встречается с бурьяном, но это ерунда, — сказал Пилжак. — Это к добру. Прочищает воздух.

Глядя на возню и ругань толпы, Пиджак вдруг подумал, что непочатой бутылке Хоакина с замечательнейшим доминиканским бренди, стоявшей на нижней ступеньке всего в нескольких метрах от него, наверняка одиноко и никто ее не согреет в руках. Еще он осознал, что скоро ему пора. Его ждали на работу в саду у белой пожилой дамы на Сильвер-стрит. Обычно он ходил по средам, но прошлую среду пропустил, потому что… ну, потому что. Обещался прийти сегодня, в понедельник, а старушка шуток не шутила, так что настроен он был серьезно. Даже решил пропустить этим утром лотерею у Хоакина и направиться прямиком к даме, но его разбудил и сбил с курса чертов ансамбль Хоакина. Теперь уже пора бы пошевеливаться.

И все же, завидев одинокое бренди на нижней ступеньке, он решил, что один глоток не повредит. Что такого плохого в ежедневном облегчении перед работой.

Он спустился, чтобы забрать бренди с нижней ступеньки. Стоило потянуться, как кто-то опрокинул бутылку ногой, и та покатилась во двор, в самую гущу драки — не разбившись, но закружившись на боку и замерев в паре метров от Пиджака. Он последовал за ней, забредая вглубь толпы. Но как только поднял руку, бутылку снова пнули, и она скользнула между ног сестры Биллингс и молодой беременной матери, которые так и не расцепились, как их ни пытались развести Доминик и жених девушки. Пиджак последовал за бутылкой, только чтобы увидеть, как ее пнули вновь. В этот раз она проследовала по скачущей и вертлявой траектории, прежде чем скользнуть за ноги Сосиски и Кельвина из гортранспорта и там чудесным, мучительным образом замедлиться, вращаясь, между ног двух теток, которые мутузили друг друга, чертыхались и грозились сорвать друг с друга парики.

Бутылка все кружила и кружила у них под ногами, пока наконец неторопливо не замерла.

Пиджак присел, подхватил ее и уже хотел было откупорить, когда внезапно ее вырвали из рук.

— Это отрава белого человека, мистер Пиджак, — спокойно сказал Суп. — Нам здесь такого больше не надобно.

И небрежно кинул бутылку через плечо, прочь от людей.

В детстве Суп как бейсболист не отличался особым мастерством. Зато как у великана у него имелась сила. Несколько пар глаз проследили за бутылкой, которая описала долгую, затянутую дугу в небе, недолго кувыркалась на пике, достигнув высокой-высокой вершины, а потом свалилась обратно на землю в длинном, ленивом, безумном штопоре — стукнув Эрла, подручного убийцу Банча, прямо в лобешник.

Удивительно, но, срикошетив от головы Эрла, бутылка осталась цела и разбилась вдребезги, только когда упала на тротуар. Рядом мешком повалился Эрл.

Звон битого стекла и зрелище упавшего человека остудило всех. Потасовка и возня затихли, и люди поспешили собраться вокруг распростертого в нокауте Эрла.

В отдалении послышалась полицейская сирена.

— Доигрались, — угрюмо сказал Хоакин.

Все тут же осознали масштаб кризиса. Квартиру Хоакина подвергнут обыску. Его арестуют на дни, недели, а то и месяцы. Значит, никакой лотереи. Хуже того — Суп на УДО. Чуть что — и обратно в кутузку. Как жесток этот мир!

— Все кыш отседа, — спокойно сказала сестра Го. — Я обо всем позабочусь.

— Я тоже остаюсь, — сказал Доминик. — Это я виноват. Я разволновал Бам-Бам.

— Меня не разволновать ни одному мужику, Доминик Лефлер, — огрызнулась сестра Биллингс. — Я свой коктейль могу взволновать и без мужика!

— Смотря какая соломинка и какой мужик, — ответил Доминик с улыбкой. — Я Гаитянская Сенсация — с ударением на «сенсации».

— Нечего мне тут зубы сладко заговаривать, мистер! Я знаю, что тебе бы только потрепаться!

Доминик пожал плечами, словно говорил: «Что тут скажешь?»

— Только время тратим, — сказала сестра Го. Обернулась к толпе. — Пошевеливайтесь все, — рявкнула она. Повернулась к Кельвину из кассы метро: — Кельвин, вы с Супом оставайтесь. И ты, Изи, — а остальным сказала: — Живо. Брысь.

Толпа рассосалась. Большинство попрятались по домам или поспешили на работу. Но не все. Пиджак и Сосиска вернулись на крыльцо, где торопливо собирали манатки Хоакин и Los Soñadores. Сосиска кивнул на группу.

— А будь они «О’Джейс», ничего бы не случилось, — сказал он.

— Это все бонго, — согласился Пиджак, качая головой. — Никогда не любил бонго.