Джеймс Макбрайд - Дьякон Кинг-Конг

Не суть. Когда бы Los Soñadores ни дребезжали, как четыре драндулета, они привлекали слушателей. Доминиканцы вежливо кивали в такт и хихикали меж собой. Пуэрториканцы пожимали плечами и говорили, что все равно один только Бог лучше Селии Круз и того психа Эдди Пальмьери, который может сбацать такой горячий сальса-джаз, что хочется про-charanga-ть [22] Группа, исполняющая традиционные кубинские песни (исп.). все свои деньги в ночном клубе, а значит, какая разница? Черным — по большей части христианам с Юга, которые росли в церквях, где священники ходили с пистолетами, собирали хлопок и могли без предупреждения и разогрева возопить с кафедры так, что слышно за полштата, пока в одной руке держат охапку хлопка, а другой щупают под юбкой хористку, — любая музыка была по нраву, так и чего переживать? Словом, все танцевали и одобряли, и почему нет? Хоакин играл бесплатно, а музыка идет от Бога. Все, что от Бога, есть хорошо.

Пиджак подобрался к заднему ряду толпы вокруг ступенек корпуса 17, где лабали Los Soñadores, выставив усилки и барабаны на верхней площадке крыльца. Усилки питались от удлинителя, разложенного по самодельной сцене. Провод тянулся в окно квартиры Хоакина на первом этаже, расположенное рядом с подъездом. На козырьке над группой висела табличка, которую издали Пиджак прочесть не смог.

Он встал и смотрел из-за толпы, как Хоакин горланил на испанском, дошел до особенно трогательного куплета и повысил голос, отчего его развеселые музыканты заработали гармонью и заколотили по бонго с еще большим смаком.

— Г’ван, Хоакин! — воскликнул Пиджак. Хлебнул «Кинг-Конга» и ухмыльнулся женщине рядом, оскалив пожелтевшие зубы, торчащие из десен, точно бруски масла. — Что бы они тут ни устроили, главное, что весело.

Женщина — молодая доминиканка с двумя маленькими детьми, — не обратила на него никакого внимания.

— Г’ван, Хоакин! Чем больше я пью, тем лучше ты играешь, — крикнул он в сторону сцены.

Несколько человек поблизости, сраженных мастерством музыкантов, улыбнулись замечанию, но глаз от группы не отвели. Хоакин был в ударе. Банда громыхала дальше. Пиджака они не заметили.

— Ча-ча-ча! — задорно тараторил Пиджак. — Играйте, хорошие мои! — сделал еще глоток «Конга», повел бедрами, потом гаркнул: — Лучшие бонго на свете!

Последняя шутка вызвала улыбку на лице доминиканки, и она скосила на него взгляд. Увидев, кто это, она тут же забыла про улыбку и попятилась, притянув к себе детей. Мужчина поблизости заметил ее отступление, увидел Пиджака и тоже попятился, а за ним — второй.

Пиджак ничего не замечал. Пока вокруг редела толпа, он завидел в первых рядах перед группой знакомую шляпу Сосиски, кивавшего под бачату с сигарой в зубах. Пиджак пробрался через толпу и хлопнул Сосиску по плечу.

— Что празднуем? — спросил он. — И где надыбал такую сигару?

Сосиска повернулся к нему и застыл, распахнув глаза. Нервно озираясь, вынул сигару изо рта и прошипел:

— Ты что здесь делаешь, Пиджачок? Димс вернулся.

— Откуда?

— Из больницы. Из дома. К нам.

— Ну и хорошо. Пусть и в бейсбол тоже возвращается, — сказал Пиджак. — Еще сигары не будет? Не курил сигар лет двадцать.

— Ты оглох, что ли?

— Хватит шуметь и дай сигару. — Он кивнул на свой нижний карман пиджака, где заныкал бутылку «Конга». — У меня тут при себе горилла. Будешь?

— Не здесь, — прошипел Сосиска, но потом метнул взгляд в сторону флагштока, увидел, что все чисто, выхватил бутылку из кармана, быстро приложился и вернул на место.

— С чего вдруг сигара? — спросил Пиджак. — Сестра Бибб наконец залетела?

Сосиску не обрадовало упоминание церковной органистки и его периодической любовницы.

— Не смешно, — буркнул он. Достал сигару изо рта с неловким видом. — Я выиграл спор, — пробормотал он.

— И кто проспорил?

Сосиска глянул на Хоакина, который уставился на кого-то со своих ступенек, и весь вдруг побледнел. Более того, Пиджак заметил, что теперь вся группа Los Soñadores уставилась на кого-то — на него. Музыка, которая и до этого еле хромала, замедлилась до еще более вялого цоканья.

Пиджак достал из кармана «Конг» и прикончил остатки, потом кивнул на Los Soñadores.

— Скажем прямо, Сосиска. Они не «Глэдис Найт и Пипс». Чего это Хоакин достал своих из нафталина?

— А ты надпись не видишь?

— Какую надпись?

Сосиска показал на слова, которые группа нацарапала на картонке: «С возвращением, Суп».

— Суп Лопес откинулся из тюрьмы? — с удивлением спросил Пиджак.