Синтия Д'Апри Суини - Гнездо [litres]

– Ты уверена? – спросила Вивьен. – Уолтер за?

– Безусловно.

И не соврала, сказала она себе, повесив трубку, со спокойствием и непонятным оптимизмом. Это поле битвы. Генералы знают, когда не сдавать позицию, а когда прибегнуть к стратегическому маневру, когда отступать, а когда идти в атаку. Это война, и она не сдастся. Пока нет. До тех пор, пока не увидится с Лео.

Оставив Томми несколько голосовых сообщений, на которые тот не ответил, Джек просто однажды появился у него на пороге – как Томми и боялся.

– Знаете, у вас могут быть серьезные неприятности из-за этой вещи, – сказал Джек, когда Томми нехотя открыл дверь – только после того, как тот помахал у него перед носом распечатанной новостной заметкой о статуе.

Томми какое-то время отрицал, что статуя из заметки – та самая, что стоит у него дома, но потом что-то в нем сломалось, какая-то решимость, медленно размывавшаяся последние десять лет. Он устал. В унынии он опустился на складной стул в прихожей.

– Кто, вы говорите, вам ее подарил? – спросил Джек.

– Жена, – произнес Томми, глядя в пол. – Жена мне ее подарила…

– Хватит нести чушь, – сказал Джек. – Мне правда все равно, как вы приобрели эту вещь. Если вы, или ваша жена, или один из ваших товарищей-героев взяли ее шутки ради, или чтобы продать, или…

Движение Томми было таким быстрым и мощным, что Джек не понял, что происходит, пока не оказался прижат к стене с предплечьем Томми под подбородком. Он не мог говорить. Дышать было тяжело.

– Я ее не крал, сволочь ты поганая, – прорычал Томми; его лицо было так близко, что Джек видел полоску щетины на верхней части скулы, которую Томми пропустил сегодня утром, когда брился.

Томми повторил, слегка брызгая слюной Джеку в лицо при каждом слове:

– Это подарок моей жены.

Джек с удивлением обнаружил, что где-то в глубине его памяти хранится прием, которому их учили, когда он был членом Act Up и их постоянно преследовала и задерживала полиция. Просто расслабиться, не сопротивляться. Он смотрел Томми в глаза, без выражения. У Томми вытянулось лицо, обмякло все тело, и он попятился прочь от Джека.

– Господи, – сказал он едва слышно. Снова сел, посмотрел на свои руки, словно они чужие. – Что со мной стряслось?

Он повернулся к Джеку.

– Это подарок, – сказал он, роняя голову на руки и всхлипывая. – Это подарок моей жены.

Джек оказался в своеобразном положении: он заваривал Томми чай. Порылся в кухонных шкафах, обнаружил печальный набор, купленный, видимо, Томми (растворимый суп, рамен, коробки макарон с сыром), и то, что явно принес кто-то другой (банки органического чили, пакет киноа, ромашковый чай), усадил Томми за кухонный стол. Томми вывалил всю историю почти без расспросов, и Джек понял, что, как ни странно, сочувствует ему. Бедолага. Действовать нужно было бережно.

Джек высказал свое предложение, налил еще чаю, открыл пачку затхлых ванильных вафель и стал ждать, что Томми ответит.

– Не знаю, – сказал Томми. Он смотрел на закрытые дверцы шкафа, за которыми жила статуя. – Не знаю.

– Можете мне доверять, – заверил Джек. – Я не стану ничего предпринимать, пока вы не скажете, что готовы. Поймите, если кто-нибудь узнает…

– Понимаю. Поверьте, мне кошмары снятся, что я умру и дочкам придется с этим разбираться.

– Если хотите ее оставить, я пойму.

Джек и правда понимал. Ему была понятна потребность иметь что-то на память от мертвых. Они с Уокером потеряли десятки друзей; их много раз отводили в сторону горюющие матери, сестры или кузены, предлагавшие что-то на память о покойном, как подарок на вечеринке. «Пожалуйста, – однажды взмолилась сводная сестра их друга, – родители просто отвезут все в благотворительную организацию; пожалуйста, возьмите что-нибудь о нем на память». И они брали. Много всего. Платок Майкла для нагрудного кармана, цвета лайма, солнечные очки-авиаторы Эндрю, крошечные стульчики, которые Дэвид делал из проволочек от шампанского, бесчисленные фотографии в рамках и неисправные часы, дурацкие галстуки и ремни. Джек аккуратно складывал все это на полку в книжном шкафу в спальне. «Музей Смерти», – мрачно шутил Уокер, но он тоже ценил эти сувениры. Всю эту память. На полке не было ничего ценного, и все на ней было ценно. То было прошлое, которое оба они пережили, которого избежали. Отчаяние и надежда. Жизнь и смерть.

– Я пойму, если вы захотите ее оставить, – повторил Джек. – Но еще я пойму, – и тут он придвинул стул поближе и положил руку поверх руки Томми, и участие его было неподдельным, – еще я пойму, если вы захотите от нее избавиться. И я могу вам помочь.