Синтия Д'Апри Суини - Гнездо [litres]

Оперативники пожали ему руку, выразили соболезнования по поводу его потери, и больше к нему никто не приходил.

Поначалу Томми держал статую у себя в Куинсе, в шкафу в спальне, накрытую наволочкой. Он не хотел, чтобы ее видели дочери, когда заходили к нему примерно тысячу раз в неделю. «Просто заглянула на огонек!» – вечно сообщали они развеселыми голосами, какими сроду не говорили до того, как он овдовел. Но то, что он держит подарок жены в шкафу, как постыдный секрет, не давало ему покоя. Он начал подумывать о переезде. Дом, который он делил с Ронни, где они вырастили детей, где по пятницам устраивали семейные киновечера с попкорном и умудрялись каждое воскресенье заниматься любовью, даже когда девочки были маленькими, хотя иногда приходилось укладываться между рекламными паузами на «Никелодеоне» , – но получалось, всегда получалось, – этот дом стал слишком пустым, слишком одиноким.

Его старый приятель по пожарной части, Уилл, рассказал, что Стефани ищет нового жильца. Ему всегда нравилась Стефани. Молодчина она была – умная, веселая, работяга и на земле твердо стояла. «Раньше таких называли “настоящая дама”», – с одобрением сказала Ронни, когда Уилл привел Стефани на одну из их легендарных праздничных вечеринок и она очаровала всех, спев «Baby please come home» в стиле Дарлин Лав под караоке, которое они подключили к своему телевизору.

Квартира, выходившая в сад, была несколько запущена, но Томми немного было надо. Он просто хотел, чтобы у него был свой угол, где можно держать статую и видеть ее каждый день, достаточно далеко от Рокэуэйз, чтобы дети не забегали без звонка и не надо было отвечать на кучу вопросов. Статуя была тайной за семью печатями. Пока к нему в столовую не зашел Джек Плам.

То, что Джек Плам был у него дома, ходил кругами вокруг статуи, словно оценивал подержанную машину, вызвало в Томми какую-то неприятную перемену. Может быть, дело было не только в Джеке, может быть, просто прошло время и такова природа горя, но теперь, когда он доставал статую из укрытия, ему слышался голос Джека Плама: «Откуда она у вас?» Томми годами переживал, что кто-то увидит статую, прежде всего дочки. А теперь, когда ее увидели, стал яснее понимать, что может случиться, если его поймают. Он не смотрел на статую уже больше недели.

Сегодня у него были две дочери из трех. Почти всегда он ездил к ним сам, но несколько раз в год они планировали поездку в «город» и сперва заезжали к Томми, привозили пакеты продуктов, воображая, что ему это нужно.

У его родных никогда не получалось скрыть, как их огорчают условия, в которых он живет, и, когда Мэгги, Вэл и пять его внуков на них двоих ввалились в прихожую, он приготовился к привычным жалобам и поджатым губам.

– Здесь можно навести уют, пап, – в сотый раз сказала Вэл, – надо просто постараться.

Она расставила продукты по кухонным полкам, открыла упаковку зеленых губок и стала протирать одной из них мебель.

– Это не обязательно, – сказал Томми. – Посиди.

– Мне нетрудно.

– Почему ты не заведешь мебель, которая нормально здесь встанет? – спросила Мэгги. – Мы могли бы съездить присмотреть новый диван, если хочешь. Могли бы помочь тебе что-нибудь подобрать.

Она была права. Его диван был предназначен для куда большей комнаты, не для узкой гостиной браунстоуна.

– Нормально все. Меня устраивает. Я не жду, что ко мне явится фотограф из «Беттер Хоумз энд Гарденз».

– Зачем ты его запер?

Вэл стояла перед встроенным шкафом для посуды в столовой. Верхняя часть была открытой, и Томми расставил на полках кое-что из свадебного сервиза, этим его попытки «украсить дом» исчерпывались. Нижняя часть шкафа предназначалась для хранения. Он убрал внутренние полки и дно, но оставил дверцы, закрывавшие гулкое нутро, куда точно поместилась статуя на столике на колесах. Ее можно было выкатить и закатить обратно, когда захочется. Сейчас дверцы были заперты.

– Да так. Кое-какие ценности.

– Мамины вещи? – в голосе Мэгги послышалась резкая нотка.

– Все принадлежавшее маме было в коробках, которые я вам отдал. Как я и сказал.

Она пристально смотрела на шкаф.

– У тебя такой плохой район? Надо запирать ценности?

Он не знал, что ответить (район был нормальный), так что просто пренебрежительно фыркнул и попытался увести всех обратно в гостиную.

– О господи, – сказала Мэгги, схватила его за руку и спросила тихо, чтобы не услышали дети: – у тебя там пистолет?

– Что?