Синтия Д'Апри Суини - Гнездо [litres]

– Сядь, – сказал Винни, положив пиццу на кухонный стол. – Возьми кусочек, пока горячая. Можешь поесть, пока суд да дело.

Она нехотя села на один из кухонных стульев. Взяла кусок пиццы и подула, прежде чем откусить.

– Как ты умудрился ее принести еще горячую? – спросила она.

– Секрет фирмы, – ответил Винни.

– А что в соусе, что он такой вкусный?

– Хорошая попытка. О моем чудо-соусе поговорим потом. Давай-ка поработаем.

Винни уже не первую неделю говорил о зеркальной терапии, и Матильда думала, что это нелепо, совсем как вуду. И все-таки вот он, пришел, притащил ей зеркало, так что она неохотно сделала, что он велел. Выпрямила колени и позволила Винни поставить зеркало между ними так, что, глядя вниз, она видела по одну сторону целую ногу, а по другую – ее зеркальное отражение.

– Ой, – сказала она.

– Пошевели левой ногой, – велел Винни. Она пошевелила и увидела оптическую иллюзию: две безупречных ноги, движущихся синхронно. – Почеши палец, – сказал Винни, – тот, который зудит.

– Как?

Он ткнул рукой:

– Почеши там, где чешется, на левой ноге, но смотри в зеркало.

Она наклонилась и осторожно почесала.

– О господи, – сказала она. – Помогает.

Почесала сильнее.

– Поверить не могу, помогает. Не понимаю.

– Да никто на самом деле не понимает. Проще всего думать, что ты помогаешь прежним сигналам проходить в мозг. Обучаешь его новой истории.

Она помотала ногой влево и вправо, потянула носок на себя, потом вытянула, потом опять на себя. Пошевелила пальцами. Повращала лодыжкой, и нога в зеркале, ее несуществующая нога словно вернулась на место и заработала. Она снова почесала, и это снова помогло.

– Мне уже легче, – сказала она. – Не то чтобы все прекрасно, но разница есть.

– Хорошо. Четыре-пять раз в неделю по пятнадцать минут. И используй зеркало каждый раз, когда нога болит или чешется. Поняла?

Матильда кивнула и улыбнулась.

– Казалось, что это такая чушь, – сказала она. – Я не хотела покупать зеркало просто для того, чтобы делать что-то, казавшееся таким тупым. Спасибо, Папи, – сказала она. Она говорила мягко, потом легко положила руку ему на плечо. – Спасибо, что принес зеркало.

– Это временно, – сказал Винни, резко вставая.

Разряд, пронзивший его руку, грудь и другие места, о которых он не хотел задумываться, когда Матильда к нему прикоснулась, поверг его в смятение.

– Я куплю свое. Это можешь забрать…

– Нет, нет, – сказал он. – Я не к тому, что зеркало у тебя временно; оно твое. Я его тебе купил. Я к тому, что тебе все равно придется заниматься основной проблемой.

Это прозвучало зло; он так не хотел. Матильда нахмурилась. Он глубоко вдохнул. Стоп. Перемотать. Он начал заново, ровным голосом:

– Зеркало – это просто временная мера, я вот о чем.

В глубине души Матильда знала, что Винни прав. Из всего, что ей говорили за прошедшие полгода – бестолковых советов, бессмысленных банальностей («Бог не дает больше, чем тебе по силам», «ничто не случается просто так») и библейских цитат, – самым разумным было то, что сказал Винни о плановой ампутации. Матильда выросла, зная, что ничего нельзя получить, не отдав что-то взамен. В ее мире эта точка зрения была преобладающей. Дело было только в том, сколько ты готов потерять, сколько фунтов плоти, что в ее случае было буквально. («Если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее» – вот эту цитату из Библии она понимала.)

Когда она была в центре, одна из медсестер сказала ей, что Винни из тех, кого они называют «супергерой». Он так быстро восстанавливался и обучался, что его выбрали для испытания новейшего протеза, который он с тех пор и носил. А она едва могла перемещаться, хромая на своей неуклюжей, уродливой резиновой ноге. Она была полной противоположностью Винни. Она была не супергерой, а суперотстой.

Но новая операция, снова в клинику, менять протез? Все это будет стоить денег. Немалых денег.

– У меня нет на это страховки. У меня нет таких денег, и я не знаю никого, у кого они есть, – сказала Матильда.

В ее голосе звучали поражение и безнадежность.

– Знаешь, – сказал Винни. – Еще как знаешь.

Не с первой попытки, но до того как принести Матильде зеркало, он сумел убедить ее кузена Фернандо встретиться с ним наедине. Фернандо поначалу держался подозрительно, и Винни быстро понял, в чем причина этой настороженности, тайны и обороны вокруг Матильды: страх депортации. Понемногу Винни вытянул из Фернандо всю историю – свадьба, поездка на крутой тачке, «Скорая», поспешно созванное собрание у адвоката всего через пару дней, поспешное подписание бумаг и выдача чека, отказ судиться с Лео Пламом или претендовать на страховку. Семья не хотела, чтобы полиция составляла протокол, потому что на родителей Матильды – и мать Фернандо, которая тоже была нелегалкой, не говоря уже об остальной многочисленной родне, – обратили бы внимание миграционные власти, чем им не раз угрожал Джордж Плам, если верить Фернандо. Винни пытался понять, какое именно соглашение подписала Матильда (в больнице, обколотая морфином; нелепость, издевательство). В конце концов он убедил Фернандо, что разговор с Лео Пламом не повлечет за собой никаких юридических последствий.