Альфред Дёблин - Пощады нет

Да, он дошел до этой точки.

Ему доставил удовольствие этот трусливый господин, этот мелкий плут. Он появился на горизонте Карла как нельзя более во-время. Таков был весь их мир. Как замечательно то, что почтенный седой майор, нацепив саблю, явился к нему с таким предложением. Это развязывало руки. Такова, значит, реальная обстановка, и мы будем жить в ней, а не в мире бесплодных мечтаний. Пустяками нас не свалишь. Большое спасибо, Юлия.

Если в воскресенье утром или в другое время Юлия не выходила к столу, установленный порядок не менялся. Садились за стол без нее. Юлия-младшая занимала место матери, читала застольную молитву. Фрейлейн приводила детей, и отводила их. С железным спокойствием, без следа улыбки, Карл сам выполнял председательские функции перед безмолвными детьми.

Он твердо отстаивал свой дом, крепость свою, от чьих бы то ни было поползновений на ее нерушимость.

Все отрасли промышленности, в том числе и деревообделочная, были весьма заинтересованы в планах общественных работ, что выражалось в полном замалчивании этих вопросов на заседаниях союза предпринимателей. Это была страна прочных устоев и старых традиций, взяточничество не практиковалось, точнее — до сих пор не практиковалось. Наоборот, решающие инстанции охотно руководствовались соображениями высшего порядка и, прежде всего, патриотическими чувствами поставщиков. А так как дело шло о крупных заказах, то в верноподданнических чувствах недостатка не было. Поэтому все решалось наличием связей. В убеждениях и исключительной энергии Карла сомневаться не приходилось, это был человек, сколоченный из доброго дерева старой провинции, почтенный майор пел ему дифирамбы. Карл был казначеем крупного союза предпринимателей — на его долю выпал жирный кусок.

Какой заказ получил Карл? Ему предложили участвовать в строительстве бараков для бездомных семей: магистрат решил строить эти бараки на почтительном расстоянии от города, и Карлу поручена была поставка простейшей, серийной мебели для них.

Общее положение значительно обострилось. По мере того как безработица росла, депрессия захватывала все новые и новые миллионы обитателей тесных жилищ, мощные же заводы и фабрики попрежнему стояли на своих местах, здания банков попрежнему блистали великолепием своих фасадов, поезда попрежнему шли во всех направлениях. Началось полевение рабочего класса. Рабочая партия и профессиональные союзы за период высокой конъюнктуры стали еще смирнее, еще кротче, ибо, когда нечего защищать, ржавеет оружие, мускулы обмякают и зарастают жиром. Теперь начался давно предсказанный раскол: кто был сыт и лишь боялся завтрашнего дня, тот оставался около старых вождей. Новые смело смотрели в глаза врагу и сплачивали против него свои ряды. Они стремились к борьбе и сражениям. Они не походили на тех, кого знал Карл в дни своей юности: это были не одиночки, бравшие на мушку отдельных врагов, это была масса, сплоченная, как и противник, угрожавший ей.

Надо было как-то смягчить остроту положения. Создалась жилищная нужда. Как она возникла? Особого прироста населения за прошлые годы не произошло, и дома не настолько обветшали, чтобы их надо было сносить. Дело было в квартирной плате. Домовладельцы должны были платить по ипотекам и другим обязательствам. Источником дохода домовладельцев была квартирная плата. Ну, а если плата эта катастрофически снижалась, что было делать? Нельзя было допускать такого снижения, и домовладельцы объединились для борьбы против обесценения их домов, квартиронаниматели тоже объединились и… стали переселяться в более дешевые квартиры. Таким путем возникло это новое невероятное явление: длинные ряды домов наполовину пустовали, чудесные кварталы особняков приходили в упадок, в пределах самой столицы и между провинциальными городами началось «переселение народов». Это было опускание целых слоев, в результате беспощадных ударов, нанесенных кризисом. И оттого, что машина была так усовершенствована и труд так тщательно продуман, оттого, что бетонный дом можно было легко построить в две недели, большие людские пласты переселялись из светлых комнат в темные, из просторных — в тесные, из свежих — в затхлые. Как от чумы, бежали люди из красивых, здоровых новых построек в жалкие, старые дома. Для толп безработных надо было придумывать иной выход, ибо, с одной стороны, приходилось защищать интересы домовладельцев, с другой — очень уж наседали союзы квартиронанимателей. И вот, поодаль от домовладельцев (чьи дома, конечно, попрежнему, пустовали), городские власти начали строить жилые бараки.