Геннадий Карпов - Б-1, Б-2, Б-3 [неженский нероман]

– Что это было? – не глядя на меня спросила она.

– Где? – глядя на неё спросил я, потом перевёл взгляд на дорогу. – Кошку что ли задавили?

– Что это было по телефону? – не меняя интонации автоответчика уточнила она.

– А-а, это? Да вот, пора жену менять. Два года прожили. Хватит наверно. Гарантия кончилась. Наверно, опять подделку подсунули. А, собственно, в чём проблема?

– Нет, меня не это интересует. Какая мелодия у вас на телефоне? Что это играло, когда телефон зазвонил? Автор кто?

– В моём телефоне? А-а, звонок что-ли? Это этот. Как его. Кажется, Моцарт!

Я настолько обалдел от её вопроса, что не сразу вспомнил, что же такое у меня в телефоне каждый раз играет.

– Думаю, это отрывок из Бетховена. Вы любите классическую музыку? – с ударением на «любите» спросила она, повернулась ко мне лицом и впилась взглядом в мои глаза.

Правая сторона её лица утопала во мраке, левую щёку и глаз слабо подсвечивала зелёным приборная панель. Я постарался навести резкость. Лицо как лицо. Худое мужественное лицо профессионального автогонщика. Наверно даже через чур мужественное. Светлые волосы едва до плеч. Великоватый носик. Близковато к нему – глаза с ленинским прищуром. Природа словно специально создала это лицо для наименьшего аэродинамического сопротивления при езде на высокой скорости без лобового стекла.

– Ну… – замычал я и вдруг понял, что если сейчас скажу «Да!», то что-то у нас произойдёт, а если скажу «Нет!», то кофе в постель она мне точно не принесёт, – ну… да! Люблю. Конечно Бетховен! У меня на компе пять сборников классики. Когда пишу рассказы, то неплохо идёт Вивальди. А вот обрабатываю снимки на «Photoshop-е» лучше под Бетховена или Паганини.

И я сделал лёгкий жест правой рукой, замысловатую траекторию которого лучше всего передаёт многозначительное прилагательное «Этакий». Нечто из арсенала седого, но ещё длинноволосого дирижёра. Жест, после которого резко оборвавшуюся последним диезом мелодию сменяет гром аплодисментов.

Какие-то сборники классической музыки у меня действительно имелись. И, что характерно – иногда я даже их слушал! Но отличить Вивальди от Пуччини не смог бы даже под угрозой смертной казни. Да и фотошопить привык под «Пикник», «Nazareth» или Дидюлю. Но назревала какая-то интересная авантюра, а лучший способ выкинуть из головы одну женщину – закинуть на её место другую. Я ещё был весь на эмоциях от того, что две бабы целыми днями сидят дома и нагло жрут купленные мною котлеты, а голодный мужик в очередной раз приходит с работы, обнаруживает только их запах и идёт в ближайшую столовую, и такой поворот ситуации оказался лучше любой валерьянки!

Она пристально смотрела мне в глаза ещё секунд десять. Запах алкоголя сбивал её мысль со следа, и она не решалась сказать то, что хотела.

– А вот Вагнера я не понимаю! – вальяжно протянул я, стараясь нащупать нужную струну в её душе. – Не потому что его любили фашисты, и не потому, что он был полный засранец по жизни и трахал жену товарища, а потому что его музыка слишком немецкая. Так же как фильмы Де Сика слишком итальянские для того, чтобы завоевать мировую славу. Хорошо, но русскую душу не греет. Глинка и Анненский – вот что надо смотреть и слушать русскому человеку перед сном!

«Что я несу? – подумал я. – Пьяный бред! Завтра будет стыдно вспоминать. И чего она доскреблась со своей музыкой! Интересно, мой магазин ещё работает? По пиву – и забыться! Кстати, там одна продавщица регулярно строит мне глазки, а на днях интересовалась – не могу ли я ей показать, какого цвета вода в кастрюле, когда я сварю цветные макароны? Ей страсть как любопытно!»

– Дело в том, что у меня есть два билета в органный зал, – взвешивая каждое слово, негромко сообщила мне таксистка, – на завтра. На семь вечера. Если хотите – один билет ваш. Выступает знаменитый органист и скрипка. Будут играть редкие произведения восемнадцатого – девятнадцатого веков.

– Вопрос можно: а кому предназначался второй билет? – тоже почти шёпотом спросил я.

– Второй билет предназначался одному человеку. Но этот человек купил два билета в ночной клуб на Пенкина. Он тянет меня туда, а я его – сюда. А поскольку тянуть меня против моей воли – дело бесполезное, то мы идём каждый по своим интересам. У нас такое случается.

– Хорошо, – подумав немного, ответил я, – только я оплачу вам цену своего билета. И второе – у меня нет приличного костюма, так что я надену чёрные джинсы и рубашку без галстука. В таком виде можно слушать Моцарта?