Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

Помолчав полминуты, добавил:

— Водила ты хороший, но… Но учти — не прощу. Тот, кто со мной работает — в моей команде. И я на него наезжать не позволю. Даже если ты классный водитель, а он — просто пацан подмосковный. Всё понял?

— Всё, — ответил Тёма.

И попытался было вернуть Блинову платок.

Но тот отстранил руку Тёмы.

— На кой мне эта тряпка нужна? — брезгливо скривив губы, сказал Блинов. — Выбрось вон, в мусорку…

Потом, понизив голос, спросил:

— А чего Толян мамашу-то… головой об скамейку?

— Застыдился, — ответил Тёма, облизывая губы в сохнущей корке крови. — Батя туберкулёзник, мамаша пьёт через день. Та ещё семейка! Он тогда на рынке в аппараты десятки последние совал, типа чтобы бабки выиграть и мамашу на лечение отправить. Нашёл объявление в газете… частный какой-то пансион для алкашей… Вот он, типа, нашёл способ кучу бабла выиграть. Ну и лоханулся, понятно! В карманах голяк, мамаша пьяная у подъезда… Вот он и сорвался. Мне дружбан рассказывал, он с ним в одном доме живёт.

«Да этот дебил Толя, похоже, ещё и мстить «одноруким» собрался! — с удивлением подумал Блинов. — Вот оно что… Ну что ж, придуркам с местью иногда везёт. Жить не получается, а отомстить — иногда выходит».

Настроение у него улучшилось.

Он попросил:

— Сигарету бы ещё, Тимофей… Угостишь? Покурим давай, подышим… Ночь-то какая, прямо как на юге! Тепло, хорошо. Ну что, не обижаешься на меня?

— Да нет, — повеселевшим голосом ответил Тёма.

И всхлипнул.

Домой они вернулись поздно.

Во втором часу ночи.

Софья, конечно, играла бы дольше. В такое время для неё игра лишь начиналась.

Но на этот раз Владимир был твёрд и увёз её из казино, прервав в самом начале «ну, конечно, выигрышную» игру.

«Чего тебе…»

В квартире было темно. Музыкальный центр подмигивал синим огоньком, и светились в темноте глаза кошки Люси.

Люсю за были покормить утром. Весь день она, голодная, мяукала и назло хозяевам драла дорогие тканевые обои. Драла не там, где специально для её когтей прикреплён был кусочек поролона, а — везде. Хоть и знала, хвостатая, что накажут её жестоко за такое вредительство.

Но обида на хозяев оказалась сильнее доводов рассудка.

Впрочем, свет в квартире они не включили и не увидели Люсиных художеств.

Софья сразу прошла в спальню и, не раздеваясь, рухнула на кровать.

Сбросила туфли, с наслаждением вытягивая затёкшие ноги.

Перевернулась на спину и закрыла глаза. На минуту ей показалось, что кровать, комната, а то, может, и весь дом покачивается на морских волнах, раскачивается мерно — вправо и влево. Волны колыбелью качают комнату, укачивают, убаюкивают её.

Было спокойно и тихо, но сон не шёл.

Владимир сел на край постели.

Долго смотрел на Софью. Наклонившись, поцеловал её.

И прошептал:

— Зачем?

Она улыбнулась, не открывая глаз. Будто во сне.

— Зачем? — повторил Владимир.

Вот потому и не хотелось спать. Всё-таки не так уж спокойно было на душе. И дело, конечно, не в проигрыше…

— Дамам в покер не везёт, — ответил Софья. — Сам знаешь…

Она погладила мужа по запястью.

«Зачем он опять начинает этот разговор?»

— Что тебе ещё нужно? — спросил Владимир.

И с тяжёлым вздохом провёл ладонью по лицу.

— У нас всё могло бы быть по-другому, — сказал он. — Я, слава богу, неплохо зарабатываю. Машина, квартира в хорошем районе, отдыхаем вот…

— Я уже слышала, — сонным голосом ответила Софья. — Хватит… я хочу спать…

Спать ей не хотелось совсем. Но не хотелось и выслушивать упрёки мужа. Да и ночные разговоры эти, бессмысленные и выматывающие нервы ненужной исповедальностью своей, давно уже ей надоели.

Муж не поверил ей. Он уже изучил всё её отговорки.

— Не хочешь, — сказал Владимир. — Устала, но спать не хочешь. Ладно, я не буду тебе надоедать. Я же не поп — проповеди читать.

Свернувшись калачиком, он прилёг на край дивана.

И прошептал:

— Я просто понять хочу, глупая, что тебе не хватает. Что нам жить-то мешает?

— Ничего, — сказала Софья. — Мы живём… Радостно, счастливо.

В голосе её радости не было.

— Дело не в покере, — сказал Владимир. — И не в прочих играх… Нет, конечно, в них дело, но не только. Человек ведь, в конечном счёте, всегда играет сам с собой…

— Вот только не надо этой твоей философии! — повысив голос, воскликнула Софья.

Притаившаяся под диваном Люся, испугавшись неожиданного выкрика, от греха подальше выбежала из спальни.

— Хватит, прошу тебя! — продолжала Софья с нарастающим раздражением. — Мы уже сто раз всё обсуждали. Не думай, что у меня нет памяти. Я всё помню! И твои слова о том, что ты можешь один обеспечить семью и мне нет смысла пропадать целыми днями в офисе. И то, что надо мне непременно родить ребёнка и всю жизнь посвятить ему. И надо стать образцовой домохозяйкой. И следить за квартирой! И любить мужа! И готовить вкусные обеды! И быть нежной и любящей! И всё, всё, всё… Помню!