Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

— А переезд ты помнишь? — спросила Лариса.

Иван кивнул.

— Помню… суета, шум, все бегают вокруг меня. Я забился в угол, смотрю испуганно. Помню, миом меня протащили какой-то огромный, обитый тёмно-зелёной… плюшевой, кажется… тканью диван. Ножка дивана едва меня не задела… Отец сказал, чтобы я не путался под ногами, а сидел в машине и ждал родителей. И вот… не помню, сидел я в машине, как было велено, или остался до последнего всё в том же углу. Интересно же было смотреть на этот переезд! До того дня я и понятия не имел, что в небольшой нашей квартире так много удивительных, интересных, а то и просто потрясающий вещей. Например, коричневый лакированный комод или лампа с ярко-красным шёлковым абажуром. Мне рассказывали, что дедушка раздобыл эту роскошную лампу где-то в Манчжурии, где успел повоевать на самом исходе войны. Честно выменял лампу в местной лавке на яловые сапоги. Да… а вот куда пропала эта лампа — не помню.

Иван виновато развёл руками.

— Столько вещей в дестве было интересных… Всё куда-то пропало! Хоть бы какую-нибудь игрушку показать своим детям. Ту, что из моего детства. У меня в доме места теперь достаточно, хоть отдельную комнату под музей отводи. И ничего нет. Рассказываю детям, и вижу, что ничегошеньки им не понятно… У них-то совсем другая жизнь. Компьютеры, приставки игровые, роботы какие-то, трансформеры… Я и слов таких не знал! Они зато в лапту играть не умеют, а я это время ещё застал. Может, последний, кто эту игру застал. У нас во дворе… В том, новом дворе, у нового уже дома, в лапту где-то до начала семидесятых играли. Потом… перестали, конечно.

Иван вздохнул тяжело. Время пробежало мимо, прочь, и так странно и обидно было в очередной раз осознавать, что ушло оно не только быстро, а ещё (и это было самое неприятное и непонятное) — незаметно.

И оставило после себя только сны и картинки в волшебном фонаре памяти.

— Твои родители живы? — спросила Лариса.

— Слава богу…

Иван обнял её.

— Живы… Вот навещаю их только редко… Зачем тебе?

Лариса повернула голову. Посмотрела ивану в глаза.

— Зачем мне это знать?

— Да.

Она положила голову ему на грудь и молчала.

— Зачем? — повторил вопрос Иван.

— Ты так редко рассказываешь о себе, о своей жизни… Мне хотелось бы знать больше, но я боюсь… Боюсь привыкнуть к тебе. Чем больше знаешь о человеке, тем больше к нему привыкаешь.

— Не всегда, — сказал Иван. — Иногда можно узнать такое…

— Ты не из тех, — возразила Лариса.

— Знать бы, из каких я, — печально ответил Иван.

Лариса подняла голову. И поцеловала его. Слегка коснулась губами его губ. Поцелуй её был коротким, но очень нежным.

«Всё не так…»

— Всё не так, — сказал Иван. — Не так, как хотелось…

— О чём ты? — спросила Лариса.

— Вообще… Не надо… Не хочу об этом говорить. Прости, что напоминаю тебе об этом разговоре…

— Ты о Гонееве? — уточнила Лариса.

Иван помрачнел. И отвернулся.

— О нём…

— Посмотри на меня, — попросила Лариса. — Посмотри мне в глаза.

«Она совсем не опечалена. Ей будто всё равно…»

— Мы же не сможем быть вместе. Мы говорили об этом… И уйти друг от друга не можем. Вот так и живём, и ждём, что всё решится само собой.

Иван кивнул.

— Да, — согласился он. — И всё решается. Нам нужно…

— Я вся равно не оставлю тебя, — прошептала Лариса. — Прости меня, дуру…

— Это я виноват, — сказал Иван. — Я и буду выпутываться… Хорошо!

Он посмотрел на часы.

— Нам пора. Поехали, Лара… А то до ночи не успею… Дел много накопилось.

— А что же с этим? — растеряно спросила Лариса. — С шатажистом? С ним как быть? Он же не остановится, Вань…

Она словно очнулась от короткого и сладкого сна. Она смотрела на Ивана глазами испуганного ребёнка.

— Может, время потянуть… Вань, получится? Ещё хотя бы неделю, две… Ты ведь справишься с ним? Неужели его остановить нельзя?! Он же идёт против всех. Нагло, самоуверенно! Почему он так уверен в своей безнаказанности? Неужели его задержать нельзя, за руку поймать?

«Задержать? Можно, конечно. Ставицкому рассказать о всех гонеевских предложениях… Только поверит ли мне Николай? Едва ли… Не те у нас отношения. Задержу… А потом? Себя обманываем».

Иван улыбнулся и обнял Ларису.

— Хорошо, — прошептал он ей на ухо. — Всё будет хорошо… Ничего он не сможет сделать.

Понимал Иван, что, к сожалению, Гонеев — сможет.

Особенно если загонят его в угол.

А то, что Гонеева искусно и умело загоняют в угол «кураторы», Иван теперь был абсолютно уверен.