Ларри Макмертри - Покидая Шайенн

— Ты вовремя приехал, — сказала она. — Я жутко по тебе соскучилась.

Она потрогала меня под столом пальцами ноги.

— Отец загонял вусмерть, — сказал я. — Так что когда я обычно освобождаюсь, то уже ни к черту не гожусь — не компания для прекрасной молодой леди.

— Я бы перенесла, — сказала она. — Неплохое печенье получилось? Ты вот приехал, и все стало так хорошо…

Я вместе со стулом пододвинулся к ней поближе. Нужно почаще сюда выбираться.

— Джонни иногда заезжает, — сказала она. — Он мне расписал, как вы с ним шикарно погуляли в Форт-Уэрте. Я бы хотела как-нибудь поглядеть на Форт-Уэрт.

— Можем там провести медовый месяц, — сказал я.

Она посмотрела на меня полунасмешливо, полусерьезно. Взгляд ее одновременно выражал скорбь и что-то еще, совсем другое. Моя рука лежала у нее в ладонях.

— Я же говорила тебе, — я не выйду замуж, пока не настанет время рожать, — сказала она.

— Ух ты, ух ты! Лучше помолчи, — сказал я. — Не говори глупостей. Следующим летом мы поженимся, а что ты там пищишь, меня не интересует.

Она покачала головой и задумалась, глядя в сторону.

— Ну ладно, а пока постарайся не схлопотать новый фингал, — сказал я. — Мы с тобой идем через две недели на грандиозные танцы.

— Мне очень жаль, Гид, — сказала она. — Я так и знала, что ты приехал из-за этого. Но я уже одному парню обещала.

Да, дела. Удар в поддых. Но ничего удивительного, Джонни каждый день проезжает неподалеку, всего в двух милях, нет ничего странного, что он меня обошел.

— Так и быть, один танец ему уступлю, — сказал я. — Но я с тобой все равно буду танцевать. До упаду. Джонни не посмеет со мной спорить.

— А это не Джонни, — сказала она. — Джонни меня уже приглашал. Но я пообещала Эдди, что ходить на танцы буду только с ним.

Я ничего не соображал. Просто не мог в это поверить.

— Ты что, с дуба свалилась? — сказал я.

И чуть не заорал на нее, но увидел, что она едва не плачет. И сдержался.

— Так это он пригласил тебя на танцы? — спросил я. — Что-то его не видать в последнее время. Может, его вообще нет в наших краях.

— Он не приглашал, — она пыталась не плакать, но слезы все равно текли из глаз. — Он, кажется, в Оклахоме, его нет уже целый месяц. Но ведь я ему обещала.

— Милая, он, может, и не приедет, — сказал я. — Ты же не хочешь пропустить танцы?

— Не хочу, ты знаешь, что не хочу, — сказала она. — Но он не велел ходить без него. Так что, видно, мне больше танцев не видать.

— Ну уж, это ни в какие ворота не лезет, — сказал я. — Высечь бы тебя как следует. А Эдди что за тип? Разве так поступают с девушками!

Я обнял Молли, и она уткнулась мокрым лицом в мою шею.

— Эдди не считается, — сказал я. — Ты сама это знаешь, Молли.

— Я иногда жалею, что ему обещала, — сказала она. — Но я обещала. А ты — мой любимчик.

Мы просидели долго, мало говорили, много целовались и ни разу не вспоминали ни Эдди, ни танцы. Ушло, стало вдруг безразличным. Просто было хорошо сидеть с ней.

— Останься поужинать, — попросила она. — Мы зарезали теленка, поедим мяса. Папа, кажется, сегодня не вернется, но я точно не знаю.

Я решил остаться. На всю ночь, если она захочет. Пошел подоил коров, задал им корму, наколол дров, чтобы Молли хватило на все холода. Свою лошадь поставил на гумно. Мы поужинали и здорово развеселились. Нашлась кукуруза, и мы отправились в гостиную готовить попкорн. Там царил порядок, видно, старикан сюда давно не заглядывал. При нем гостиная сразу же заполнялась всяким барахлом и пустыми бутылками.

— Тебе не хочется отсюда куда-нибудь уехать? — спросил я.

Мы сидели на полу у камина. Рубашка Молли была расстегнута, отсветы пламени играли на ее груди и шее.

— Это куда же? — ответила она. — И зачем? Нет, я не могла бы уехать. Я хочу жить здесь. И потом, кто бы присматривал за папой?

Попкорн мы посолили и приправили маслом. Когда Молли меня поцеловала, я почувствовал вкус соленого теплого масла. Никогда это не забуду.

— Как ты мне нравишься, — сказала она. — Ты всегда можешь оставаться у меня, когда захочешь. Ты и сам про это знаешь. Верно? А танцы не имеют никакого значения.

Она прилегла, положив голову мне на колени.

— Ты мне тоже очень нравишься. Но для меня все имеет значение. Я хочу тебя и не желаю, чтоб возле тебя кто-то еще крутился.

Она улыбнулась, села и снова поцеловала меня с солью и маслом. Огонь горячил наши лица. Тут вдруг хлопнула задняя дверь, и ввалился в кухню старик. Мы слышали, как он топочет, пытаясь снять сапоги.