Валерий Привалихин - Восхождение - Проза

— Нет, пока нет.

— Так чего же ты ждешь? — удивился Мигель. — Внуки, чико, это счастье…

— Тут от меня мало зависит!

— Не скажи, Виктор! Надо правильно воспитывать детей, и у тебя будут внуки! Мерседес! Мерседес! — Мигель высунулся из окна.

По лестнице зашлепали босые ноги, и в комнату вошла девушка, похожая на Лауру настолько, что Виктор вздрогнул от неожиданности.

— Мерседес, — застенчиво сказала девушка и протянула руку.

— Это старшая внучка, Виктор! Похожа на маму? Что ты молчишь? Знаешь, что я придумал, чико! Оставайся, и завтра на рассвете пойдем вместе в море! Будем печь лангусты на углях!

— Вот так мы и живем, Виктор! Весело тут у нас в доме, полон дом детей, чико, и будут еще, обязательно будут! Мерседес замуж выйдет, и у меня будут правнуки! — Лицо Мигеля светилось. — Обидно, что ты уезжаешь, — могли бы пойти в море вместе. Ты много теряешь, чико! Никто тебе не покажет окрестные острова вокруг Варадеро лучше, чем я, старый Мигель!..

Машина медленно плыла по ярко освещенному шоссе, туда, где на полнеба полыхали фейерверки. Въехав в поселок, Виктор бросил «фиат» и пошел сквозь толпу танцующих людей. Их было много, очень много танцующих пар, они были везде, отовсюду неслась музыка десятков оркестров. Словно вся Куба съехалась на Варадеро в последнюю ночь карнавала. На берегу моря, освещая нежный белый песок пляжа, вспыхнул фейерверк. Каждый новый взрыв праздничных огней встречался многоголосым криком. Каждый новый взрыв выхватывал из полутьмы смеющиеся, счастливые лица людей.

Корнев уже полез на кран, когда его окликнул мастер:

— Эй, Николай, топай к Ипатову!

— Зачем?

Мастер пожал покатыми плечами, но по всему было видно, что он-то знает, зачем и для чего.

Ничего хорошего от встречи с директором Корнев не ждал, поэтому шагал по грязной, усеянной серым цементом территории завода не торопясь. Не то чтобы время тянул в надежде угадать причину (причина как раз была известна), а настраивался на разговор.

В директорском «предбаннике» секретарша отсутствовала, и он, потупившись было в смущении на свои заляпанные раствором кирзачи, ободрил себя: «Небось сойдет», содрал с головы шапку, вошел в кабинет. Ипатов, розовощекий, улыбчивый мужчина — это придавало его облику какое-то радушие, — выплыл из-за стола и, щуря маленькие глаза, взял Корнева под локоть, усадил в кресло и сам опустился напротив на стул.

— Уж извините, что вызвал к себе в такой час, ну да я задержу не надолго. Чаю, может быть? — И, не дожидаясь ответа: — Ну, как угодно. Я тоже не большой охотник до чаев.

Он помолчал, вспоминая как бы, с какой целью оторвал человека от работы, и произнес:

— Да! Не так давно вы от лица бригады сетовали на то, что мы, заводские, плохо печемся о вас, крановщиках. Дескать, считаем вас чужими, временными. Так вот, на склад поступили полушубки, и я распорядился, чтобы лично вам обязательно выдали. Но при этом вы не должны забывать мое к вам расположение, — шутливо добавил он. — Сами посудите. Николай… запамятовал отчество. — Корнев промолчал, не стал подсказывать, и Ипатов продолжал: — Вы все-таки числитесь на балансе управления механизации, никуда от этого не денешься, стоите на их, так сказать, довольствии, просто у нас с вами договор… Это вы знаете сами не хуже моего. И… словом, не подумайте, что я хочу вас как-то умаслить, что ли, перед завтрашним партсобранием. И все же по-мужски я хочу вас просить… воздержитесь от выступления. Поверьте, оно преждевременно хотя бы потому уже, что вы многого не знаете из области отношений учрежденческих. Тут много чего замешано. Допустим, наделаем шуму, и что? От него может пострадать само дело. Вы понимаете? Тем более будет представитель из горкома, могут неверно истолковать…

Ипатов облокотился на стол, поглядел на Корнева. Корнев опустил глаза на свои грязные сапоги, раздумчиво хмыкнул. Собственно, именно потому и решил он выступить на собрании, что будет представитель из горкома. Прошлые «выпады» остались безрезультатными.

Трения Корнева с директором были давние. Много раз директор пытался избавиться от «зловредного» бригадира, заменить его на более покладистого, да все никак не удавалось. Нужна капитальная зацепка, а ее-то и нет: у себя в управлении Корнев на хорошем счету, ему верят. И не считаться с этим директор завода не мог.

Начались их трения вскоре после прихода Корнева на завод. Башенные краны, работавшие на заводе, принадлежали управлению механизации, к заводу были лишь прикомандированы. Работали они нерегулярно, часто ломались, простаивали. Завод не выполнял план, и все списывалось на крановщиков. Но с приходом Корнева краны заработали исправно. План же завод все равно не выполнял.