Алекс Тарн - Рейна, королева судьбы

У выезда на междугороднее шоссе Нир остановил Ласточку. Куда теперь – направо, налево? На юг, на север? Красный глаз светофора торопил с решением. Легко сказать – пристанище, а где его взять? Втягивать в эти неприятности друзей и знакомых казалось совершенно неприемлемым – ведь потом людям пришлось бы отвечать за помощь беглым преступникам. Снять на несколько дней циммер, летний домик в каком-нибудь киббуце? Но ведь и там обычно просят в залог номер кредитной карты…

Сзади нетерпеливо загудели. Светофор уже секунду-другую как сиял призывной зеленью, и Нир, очнувшись от раздумий, автоматически свернул влево, на север. Почему именно туда? Только ли потому, что первой включилась стрелка левого поворота? Ну почему же – есть и другая причина: на севере больше циммеров… Или нет – скорее всего, это было просто инстинктивное движение в направлении дома. Да, наверно, так. Но домой нельзя, никак нельзя.

Стиснув зубы, Нир проехал мимо поворота на Эйяль, и почти сразу на обочине мелькнул дорожный щит со знакомым названием. Мелькнул как спасительная подсказка, как внезапное откровение. Кохав Аврум! Ну конечно! Как это он раньше не подумал о такой возможности?! Ведь вилла, если судить по тому, что рассказывал Шуки, стоит пуста-пустехонька. Папаша и мамаша Кимхи разъезжают по заграницам, а Сигаль в Индии, ищет себя – вернее, обратный билет в цивилизацию – и приедет только через неделю. Лишь бы ключ оказался на обычном месте под садовой кадкой, лишь бы не сменили код охранной сигнализации…

Они оставили Ласточку на соседней улице и добрались до виллы пешком. Ключ и в самом деле лежал под кадкой, красная лампочка на щитке возле двери послушно погасла, после того как Нир набрал код – день рождения своей бывшей подруги.

– Располагайся, – сказал он, указывая на диван.

– А я пока пороюсь в холодильнике.

Рейна рассеянно кивнула.

– Где мы? Это что, твой дом?

– Нет, конечно. Здесь живут знакомые. Сейчас они за границей. Ты в порядке?

– Почти. Никак не могу уснуть.

– Не можешь? – удивился Нир. – Да ты постоянно клюешь носом.

Девушка устало вздохнула.

– Это не сон. Так, не пойми что, между явью и дремотой. Выматывает еще больше. Все время думаю о бабушке, о ее рассказе. Глаза закрываю, а там дорога, дорога, дорога… И кто-то словно говорит: «Не спи, не спи, упадешь – погибнешь!» Настоящая пытка… Я и этой ночью так же спала – не спала.

– Хочешь, я поищу таблетки?

Рейна подумала и кивнула:

– Хорошо. Потом, ближе к ночи, если снова не получится заснуть…

Нир погладил ее по волосам, осторожно поцеловал в лоб.

– Ложись, Рейна. Ночь уже достаточно близка, чтобы попробовать прямо сейчас. Не зажигай света, ладно? А то еще заметят, что в доме кто-то есть.

Она снова кивнула и послушно закрыла глаза.

Нир отправился на поиски снотворного. Если Сигаль отличалась отменным здоровьем и никогда не жаловалась на бессонницу, то у ее матери вполне могли отыскаться какие-нибудь подходящие таблетки. В эту часть виллы он еще никогда не заходил, и не только потому, что не возникало такой необходимости, – просто «родительская» половина дома Кимхи представляла собой не нарушаемое табу даже для самой Сигаль. Это неизбежно должно было породить сейчас чувство некоторой неловкости. Тем не менее, переходя из хозяйской спальни в хозяйскую ванную, выдвигая ящики чужих комодов и обшаривая интимные углы чужих прикроватных тумбочек, Нир вдруг с удивлением осознал, что ему абсолютно наплевать, как это выглядит со стороны.

Вор? Пусть будет вор. Бессовестный мошенник, обманом пробравшийся в дом, где ему оказывали безоговорочное доверие? Пусть будет мошенник. Предатель, осквернивший лучшие чувства подруги? Пусть будет предатель. Теперь он словно бы перешел в иное измерение, где действовали совсем другие законы, другая совесть и другая мораль. Каменотес и грузчик, взгромоздивший на плечи неподъемную ношу размером во всё человечество, он ощущал в себе полное право идти напролом, игнорируя парковые тропинки, декоративные изгороди и запретные знаки.

Таблетки нашлись в кабинете, в ящике папашиного стола. Возможно, бессонницей страдал как раз Кимхи, а не его жена. В меркнущем вечернем свете Нир разглядывал фотографии на стенах. Хозяин дома и премьер-министр. Хозяин дома и президент Франции.

Хозяин дома и еще черт знает кто. Ну да, а как же иначе: важная шишка, важные дела…

Озарение было столь внезапным, столь ярким и мощным, что Нир с полминуты простоял неподвижно, слегка расставив по сторонам руки и открыв рот, – точно в том положении, в каком его застал этот удар молнии, эта ослепительная вспышка, одним разом высветившая весь мир и все его нити и связи. План! Искомый план сиял перед его мысленным взором, безупречный и стройный, как пустынный мираж. Правда, в отличие от миража, он никуда не исчезал, а напротив, с каждым мгновением обрастал все новыми и новыми практическими деталями. Нир тряхнул головой, перевел дух и первым делом задернул тяжелые портьеры на окнах. Для дальнейшего ему обязательно требовался свет, много света.