Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

А шорох все приближался, похоже, кто-то старается как можно тише подобраться к провалу в стене. Андрей почему-то вспомнил продавца, у которого он купил полезные вещи. Подумал: может, встать? Но тогда он не сможет нагибаться за камнями, а сидя, можно использовать эти булыжники несколько раз. Сейчас главное — не пропустить того, кто приближается. Он понимал, что для него главный союзник — внезапность. Наверняка тот рассчитывает, что инвалид спит.

В проеме показалась фигура человека. При лунном свете Бровиков узнал продавца, а в его правой руке четко увидел кинжал.

«Ах ты сука! — в душе Андрея вспыхнула злоба. — Из-за бакса готов человеку голову отрезать!»

Пришелец пристально всматривался в тень от стены. Андрей взял первый свой снаряд — увесистый булыжник. Бросать было удобно, он отвел руку с камнем вправо и, целясь в голову «гостя», швырнул камень. Но бандит в этот момент сделал шаг вперед, и камень, пролетев мимо его головы, исчез в проломе. Лотошник, поняв, где его жертва, замахнулся кинжалом и бросился к Андрею, но второй булыжник встретил его точно. Удар в лицо был страшным, бандит вскрикнул, уронил свое оружие и полетел внутрь крепости. Место, куда он упал, луной не освещалось. Бровиков подобрал кинжал, прижался спиной к остывшей стене и стал размышлять, что ему делать. Уходить. А куда? Бродить по пустыне? Глупо. Неизвестно, что с нападавшим, жив или мертв? Андрей решил дождаться первых лучей солнца, посмотреть, что с бандитом, а потом принять решение, как поступить дальше.

Попытался немного задремать, но чувство опасности, неизвестности, да и встряска, которую он получил, давали о себе знать, и он опять возвратился к тревожным размышлениям: «Если лотошник мертв, то надо внимательно осмотреть место, чтобы не оставить никакой улики своего пребывания здесь. Вряд ли торгаш рассказывал кому-нибудь обо мне, иначе пришел бы не один. Следы на песке, по которому надо добираться на этот балкон, вряд ли сохранятся, легкий ветерок дует все время и затянет песком следы».

Прошло около двух часов, и на востоке появились первые признаки рассвета. Андрей не спеша стал собираться. Упаковал цадар и плащ-накидку в ведро, сунул его в вещмешок, завязал тесемки и поставил у пролома. Затем забросал то место, где лежал, камнями, ногой подгреб мелкой каменной крошки. Вот солнце уже хорошо освещает всю местность. Он глянул вниз: торговец лежал в той же позе. Удар булыжника в голову был мощный, да и упал он с высоты не менее пяти метров. Бровиков решил не подходить к нему, а, тщательно протерев кинжал полой рубахи, чтобы не осталось следов, бросил вниз. Посмотрев, куда упал кинжал, с удовлетворением пробормотал: «Нормально». Кинжал улегся около торговца. Ножевых ранений у него нет. Значит, догадаются, что это его имущество.

Затем стал спускаться вниз. Помог опыт детства, когда зимой съезжал с горки на заднице. Спустившись, как мог, отряхнулся и посмотрел в сторону рынка. Было еще рано, и там никого еще не было. Нужно побыстрее попасть туда, причем так, чтобы никто не видел, что он идет со стороны крепости. Впоследствии он узнает, что это — развалины не крепости, а дворца, построенного около тысячи лет назад, когда здесь еще была пышная зеленая долина.

Бровиков пошел правее, чтобы дождаться, когда откроются ларьки, и появиться на рынке с другой стороны. Он уже видел, как к площади потянулись люди. Подойдя к крайнему лотку, расположенному в другом конце того ряда, где вчера приобрел вещи, он достал из потайного кармана деньги, отложил сорок фунтов и три пятидесятидолларовые купюры, подумал: «Куплю себе фонарик, спички и нож. Без них существовать здесь плохо».

Упаковал покупки в вещмешок и не спеша прошел мимо злополучного ларька. Устроился в центре рынка, достал ведро, картонку с надписью и уселся в свое «кресло» так, чтобы было видно строение, где он провел ночь. Подумал: «Если появится торгаш, значит выжил и придется убираться отсюда».

Прошел час, два, три, но торгаш не появлялся. Солнце подошло к зениту, стало нестерпимо припекать, а с ним еще не заговорил ни один «покупатель». Захотелось пить, да и в желудке подсасывало. «Пора бы и пообедать. А что делать с имуществом? Оставить здесь? Сопрут».

Вдруг около него остановился мужчина. Он был среднего роста, широкоплечий, с небольшой бородой. На нем был легкий костюм желтоватого цвета: рубашка и шорты.

— Инглиш, русиш? — спросил он.

Сердце Бровикова ёкнуло. Подумал: «Кажется, он!»