Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

В это время Анна Степановна, взяв в руки подарок и даже взглянув на него, медленно всем телом подалась вперед. Ее глаза впились в говорящего. Таня тоже вся напряглась, она смотрела на бледнеющую Анну Степановну, а Андрей продолжал говорить:

— Скоро я вынужден буду вернуться в далекую африканскую страну и благодаря вам увезу с собой светлый образ близких мне людей, моей доченьки. Поэтому мне становится легче на душе, Настенька, извини, что я называю тебя «доченька».

Настя успела взглянуть на подарок и, буквально открыв рот от восхищения, вдруг увидела, как бабушка хотела что-то сказать, но схватилась за горло. Она перевела взгляд на маму, которая положила руку на сердце, медленно начала вставать со своего места и, словно, под гипнозом стала приближаться к говорящему. Он вдруг сбился и стал произносить отдельные слова. Наступила полная тишина. Все замерли от развернувшейся перед ними драмы.

Анна Степановна пришла в себя и двигалась вслед за Таней. А Таня, бледная, вся дрожащая, с полными слез глазами, уже приближалась к бородатому мужчине. Она обессилено опустилась перед ним на колени и, обхватив обеими руками его ноги, вскрикнула:

— Андрей!! Я знала, что ты вернешься!!

Подошедшая Анна Степановна протянула руки к сыну и тихо произнесла:

— Я узнала тебя, сынок! Сердце матери не обманешь! — и буквально упала в распростертые руки Андрея.

Это был коллективный шок: женщины в слезах, мужчины старались сдерживаться, прятали глаза. Казалось, сейчас должно что-то случиться и вернуть людей в действительность.

Вера Федоровна встала, прижала руки к груди и, глотая слезы, произнесла:

— Андрей, так это вы?!

В этот момент со своего места поднялся Валерий Максимов. Только он понял: сейчас надо что-то предпринять, о чем-то сказать.

— Прошу послушать меня, — начал он. — Я — Валерий Максимов, работаю в Москве. Ни с кем из присутствующих никогда не встречался, — он увидел, что весь дрожащий от возбуждения Леонов тоже пытается встать и жестко, левой рукой, усадил его на место и продолжил: — Год назад я по своим делам летал в Зимбабве — это юг Африки. Решив свои служебные дела, я обратился в соответствующие органы с просьбой разрешить мне поохотиться на льва. Оплатил положенную сумму, мне выдали ружье и доставили в самую глушь страны. Так я оказался в полудиком племени. Вождь племени подвел меня к человеку с заросшим лицом и сказал: «Его зовут Андрей. Он знает русский язык. У нас он самый лучший, самый меткий и храбрый воин и охотник. Он будет тебя сопровождать». Мы познакомились и начали поиск льва. Пришлось много передвигаться, ночевать в лесной чаще. Я узнал, что Андрей — советский офицер и в Афганистане во время боя получил пулевое ранение. Затем в результате взрыва ему оторвало ногу и три пальца левой руки, а самого отбросило в глубокое ущелье. Командование предприняло все возможные меры по розыску капитана Бровикова. Но, увы! На месте разрыва мины остались только правая нога и три пальца левой руки.

Случилось так, что двое жителей близлежащего кишлака — отец и сын проезжали на арбе, запряженной ишаком, по высотной горной тропе. Они слышали шум боя и увидели, как с большой высоты упал автомат, предположили, что выше, в какой-нибудь расщелине мог оказаться «шурави», то есть советский. Они и обнаружили высоко в одной из расщелин советского военнослужащего, который был без сознания. Так как с капитана Бровикова во время перевязки сняли гимнастерку и он был только в тельняшке, звание его было неизвестно. Крестьяне с помощью веревок спустили раненого вниз, положили на арбу и увезли в свой кишлак, жители которого признавали государственную власть и имели группу самозащиты. Нигде вблизи советских и правительственных сил не было, поэтому отец с сыном занялись лечением раненого народными средствами. Он пришел в себя, но вскоре кишлак был захвачен большой бандой. Душманы убили большинство крестьян, а также отца и сына. Это была месть за то, что жители кишлака признали государственную власть. Капитана Бровикова, несмотря на то, что он был на грани смерти, отвезли в Пакистан, в тюрьму крепости Бадабер, в двадцати километрах от города Пешавар. В этой крепости находился центр по подготовке боевиков. Хозяйничали там, конечно, американцы, сотрудники ЦРУ. В тюрьме содержались советские и афганские военнопленные, среди них оказался в тяжелом состоянии и Андрей. В другом помещении тюрьмы содержались и присутствующие здесь Антон Леонов и Алексей Николаев.