Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

— Так какой же сон, Анна Степановна? — спросила Головнева.

— Вижу, как мой Андрей идет по лесу, вокруг много зелени, и тут на него нападают какие-то люди с оружием. Началась стрельба, и мне даже показалось, что они как бы следили за ним. И вот мой сын отстреливается, а затем падает, и в его глазах кровавая пелена… Проснулась, взглянула на часы — половина третьего.

Все вдруг замолчали и задумались. Все думали об одном: не вещий ли это сон?

Таня подошла и обняла Анну Степановну:

— Мама, а почему вы мне не рассказали?

— Доченька, ты прости меня, я не хотела тебя расстраивать.

— Мама, так я тоже видела во сне Андрея и не хотела вас расстраивать.

— Ну, расскажи, что тебе снилось?

— Он бежит по какому-то лесу, падает и вдруг кричит мне: «Танюша, не волнуйся, я скоро прилечу! Только решу одно сложное дело», — и улыбнулся той же своей улыбкой, как раньше.

Вера Федоровна сказала решительно:

— Девочки, завтра после работы заеду за вами, и поедем в церковь.

Дела у всех, кто остался на базе, шли все хуже и хуже. Середич перестал даже на связь выходить. Деньги на оплату добытой продукции подошли к концу, остались крохи. Озлобленные рабочие разбежались, ушел и инженер. Остались трое: Бровиков, Минкин и Азар. Они понимали, если не разобраться с Середичем, их положение становится угрожающим. Рабочие запросто могут устроить бунт. Они ушли, конечно же, в племя, а там легко смогут призвать соплеменников к расправе с теми, кто остался на прииске. Ружье вождю, который мог бы удержать племя, вручить не успели, он умер. А люди, почти дикари, запросто могут попасть под влияние.

Тройка собралась обсудить, что делать дальше. Минкин был самым активным, так как был уверен, что Середич просто кинул их, как это нередко делают дельцы сомнительного бизнеса. Минкин предложил:

— Я считаю, что завтра нам с Секани надо поехать в Мутаре, встретиться с Середичем, обсудить с ним дальнейшие планы и какую роль в них он отводит нам. Если он решил бросить нас на произвол судьбы, пусть рассчитается и скажет, что нам делать с производством. Поверьте мне, опытному еврею, я больше не доверяю еврею Середичу Для нас это опасный человек! Он может подослать и свою банду, в этой стране деньги делают всё. А он ради денег, которые накопились на наших счетах в банке, может пойти на всё. Даже на то, чтобы заказать нас той же полиции, отдав им, скажем, эти разработки.

— Я согласен с Ефимом, — сказал Секани, — но считаю, что мне ехать в Мутаре нельзя. У меня, в отличие от вас, нет паспорта, а одного этого хватит, чтобы расправиться со мной.

— Тогда я поеду один. Надеюсь, вы мне доверяете, что я не заберу последнюю машину и смоюсь?

— Брось, Ефим, — взмахнул рукой Бровиков, — мы уже столько лет вместе, что изучили друг друга хорошо. Поезжай завтра и постарайся к вечеру возвратиться.

Следующий день прошел в томительном ожидании. Минкин вернулся за час до наступления темноты. Он был взбешен:

— Мужики, а ведь я был прав! Нет никакой нашей фирмы! Середич смылся, подлюка. Мало того, никаких денег на мой счет он переводил.

— А его офис?

— Продан какому-то южноамериканцу, которому сдал охранника Амуна. Видимо, гад, уже давно задумал этот план. С собой взял только бухгалтера и двух особо проверенных охранников. Джона Фрейда, которого еще раньше забрал от нас, тоже взял с собой. Так что, друзья, поздравляю, мы — банкроты! Не исключено, что в любой момент к нам могут пожаловать «гости» с автоматами, чтобы ликвидировать нас. И еще, Середич продал или подарил наш прииск какой-то полицейской банде. А это значит, что мы неугодны и покупателю.

— Что же делать? — задумался Бровиков. — Похоже, ты прав, Ефим. Твои предложения?

— У меня осталось немного сданных алмазов, часть моих личных денег, которые я, как знал, не сдал в банк. Предлагаю все это по-братски поделить, взять в запас побольше бензина, нужные вещи, оружие и завтра же уезжать. Думаю, мы сможем найти работу на каких-либо разработках. Люди с нашим опытом везде нужны.

— Так-то оно так, — задумчиво произнес Бровиков, — но как быть с Секани? Мы же не бросим его не произвол судьбы.

— Конечно, нет. Будем думать, как добыть ему паспорт.

— Середич говорил, что сделал мне паспорт, — сказал Азар. — И меня кинул, шакал!

Минкин негромко произнес:

— В то же время, друзья, я серьезно подумывал завязать с этим, забрать в банке вклад и уехать в какую-нибудь республику бывшего СССР, скорее всего, в Беларусь. Там наиболее спокойная обстановка. Так хочется хотя бы на склоне лет нормально пожить. Думаю, что даже тех денег, что у меня здесь остались, части алмазов и намытого золота хватило бы, чтобы обустроить там свою жизнь.