Симона Бовуар - Неразлучные

Я была подавлена этим весь день, и меня нисколько не развеселили позеленевшие от страха молодые крестьяне, скакавшие вокруг коров с длинными острыми рогами.

Следующие три дня все женщины в доме не покладая рук работали в подвальном этаже, даже я лущила горох и вынимала косточки из слив. Ежегодно местная аристократия собиралась на берегу Адура и угощалась холодными закусками. Этот невинный праздник требовал долгой подготовки.

— Каждая семья хочет сделать лучше, чем остальные, и каждый год — лучше, чем год назад, — объяснила мне Андре.

В назначенное утро в арендованный фургон погрузили две корзины с едой и посудой; молодежь набилась туда же; взрослые и жених с невестой поехали за нами следом на автомобилях. Я надела платье Андре в красный горошек, сама она была в чесучовом платье с зеленым поясом под цвет своей широкополой шляпы, почти не похожей с виду на бумажную.

Голубая вода, старые дубы, густая трава — мы бы легли в эту траву, перекусили бутербродами, проговорили бы до вечера, был бы день чистейшего счастья, думала я с грустью, помогая Андре разгружать корзины. Сколько мороки! Установить столы, разложить угощение, расстелить в подходящих местах скатерти… Машины подъезжали одна за другой: сверкающие авто, допотопные колымаги, даже бричка, запряженная парой. Молодежь сразу начинала греметь посудой. Старики рассаживались на покрытых брезентом пеньках или на складных стульях. Андре приветствовала их улыбками и реверансами. Она особенно нравилась господам в возрасте и подолгу с ними беседовала. Время от времени она сменяла Малу и Гиту, крутивших ручку какой-то сложной машины, которая должна была превратить в мороженое загруженные в нее сливки. Я тоже им помогала.

— Ничего себе! — Я указала на ломившиеся от еды столы.

— Да, по части общественного долга тут все отменные католики! [31] Ироничный намек на понятие общественного долга в некоторых католических движениях. — заметила Андре.

Сливки не застывали. Мы бросили это занятие и сели возле одной из расстеленных скатертей, присоединившись к компании молодежи чуть старше двадцати. Кузен Шарль светским тоном беседовал с очень некрасивой и потрясающе одетой девушкой — цвет и ткань ее платья не поддавались описанию.

— Не пикник, а прямо бал «Зеленых каемок» [32] «Клуб зеленых каемок» был создан в 1922 году в Париже для холостяков и незамужних женщин, стремившихся вступить в брак, там устраивались балы, экскурсии, танцевальные праздники. Члены клуба носили значки с зелеными каемками. , — пробормотала Андре.

— Это что, сватовство? Девица страшнее не придумаешь, — сказала я.

— Зато очень богатая, — усмехнулась Андре. — Тут минимум десять свадеб затевается под шумок.

Я в те времена была довольно прожорлива, но обилие и пышность блюд, которые разносили официантки, отбили у меня аппетит. Заливная рыба, холодцы, галантины и рулеты, тушеная говядина, холодная курица, паштеты, террины, жареные ножки, фаршированные грудки, салаты и майонезы, пироги открытые и закрытые, тарталетки с миндальным кремом — все нужно было попробовать, каждому блюду воздать должное, чтобы, не дай бог, никого не обидеть. Вдобавок они еще и обсуждали то, что отправляли в рот. Андре ела лучше, чем обычно, и поначалу была довольно весела. Сосед справа, красавец брюнет фатоватого вида, заглядывал ей в глаза и что-то нашептывал. Вскоре Андре это стало раздражать: от гнева или от вина щеки ее порозовели — все владельцы виноградников принесли свои вина, мы опустошили множество бутылок. Общая беседа оживилась. Дошло до разговоров о флирте: можно ли флиртовать? до какого предела? В общем и целом, все высказывались против, однако это послужило поводом для шутливых пикировок между барышнями и молодыми людьми. Почти все девушки блюли приличия, но попадались и довольно вульгарные, то здесь, то там слышалось игривое хихиканье; разгоряченные мужчины принялись рассказывать анекдоты, совершенно, впрочем, пристойные, но сам тон подразумевал, что они могли бы рассказать и кое-какие другие. Откупорили магнум шампанского, и кто-то предложил всем пить из одного бокала, чтобы каждый узнал мысли соседа. Бокал переходил из рук в руки; когда красавец брюнет выпил, он протянул его Андре и что-то зашептал ей на ухо. Она оттолкнула бокал, и он покатился в траву.

— Не люблю интим, — сказала она резко.

Повисло неловкое молчание. Шарль разразился громким хохотом:

— Наша Андре не хочет, чтобы мы узнали ее тайны?