Джесс Лури - Когда деревья молчат

Гигантский куст сирени возле дома Гоблина был бы идеальным местом, чтобы спрятаться. Он бы ушёл, или в гостиной погас бы свет, и тогда я бы поняла, что он идёт спать. Тогда я бы дала ему заснуть, а потом пробралась бы в дом. Если Габриэль внутри, то я его вытащу. Если я ошибаюсь насчёт Гоблина и он застукает меня у себя дома, то я извинюсь точно так же, как тогда, когда он ловил меня в те два раза.

Я направилась к сирени, когда луна осветила что-то среди земляники.

Я бросила велосипед и шагнула туда.

Сефи стояла прямо тут. Что бы ни сверкнуло, отражая луну, этого не было, когда она ела те ягоды.

Я потянулась, мои руки дрожали.

Потому что, видите ли, я знала, что это, ещё до того, как взяла в руки.

Ожерелье с бумажным самолётиком Габриэля.

Наблюдая за домом Гоблина и хоть как-то защищённая сиреневым кустом, я ощущала болезненное и удушающее оцепенение. Если я не доведу дело до конца, то буду вечно плавать в этой серой безнадежности, как преследуемый ребенок, независимо от того, сколько мне лет, насколько я в безопасности, насколько велика, насколько богата.

Я знала это в глубине души, где жила истина.

Липкий ночной воздух был нежеланным дыханием на моей шее. Жужжали комары, гипнотизируя, шепча резкие колыбельные. Моя голова отяжелела и клонилась, крутилась, дергалась. Вот почему я не заметила, как в гостиной погас свет, не услышала мягкого щелчка открывающейся и закрывающейся двери, не услышала резкого щелчка дверцы автомобиля. Только когда машина завелась, мое сердцебиение разбудило меня своим глухим криком

смотри смотри смотри

Я вздрогнула. Мои глаза чесались ото сна. Я их потёрла, сосредоточившись. Это был Гоблин. Он уехал по направлению к городу.

Я рванула из куста сирени, через газон, через веранду и наконец через дверь.

Она была не заперта.

Меня тряхнуло при мысли о том, что я туда войду. Это было ужасно неправильно, предупреждение « неправильное место неправильное время не надо быть здесь» ползло по моей коже, как армия муравьев.

Кэсс, дорогая моя, надеюсь, что твоё лето пройдёт не слишком быстро! Мы с тобой увидимся, обещаю.

Ожерелье с бумажным самолётиком Габриэля лежало в моем заднем кармане. Я почувствовала клочок бумаги, когда сунула его туда. Я выдернула бумагу и поднесла её к лунному свету. Это была записка, которую я нашла в папиной студии. Я догадывалась, что это было: подсчёт за продажу наркотиков папы и Бауэра. Это бы объяснило, почему они проводят вместе так много времени, почему папа сказал маме, что их «бизнес» с Бауэром приносит больше денег, чем она, почему Бауэр закрыл окна своего подвала, а папа никогда не пускал нас в наш грязный подвал.

У них там были незаконные мини-плантации.

Оцепенев, я шагнула за дверь Гоблина.

Я очутилась в его столовой. Пахло сыростью, но сладкой, как гниющие фрукты. Гостиная была справа от меня, кухня слева, а закрытая дверь в подвал – рядом с кухней. Если всё было как у меня дома, то главная спальня находилась прямо по коридору, а ванная – напротив. На втором этаже, несомненно, располагались три небольшие комнаты с наклонными потолками, совпадающими с линией крыши, и две кладовки.

Но мне не нужно было смотреть их все.

Гоблин мог спрятать Габриэля только в подвале с затемнёнными окнами.

Я знала, что не должна быть там. Луна скользила по окнам, предупреждая меня. Но я не могла уйти, не убедившись. А иначе Гоблин получит Фрэнка, а Габриэль никогда не вернётся домой, а папа сожрёт меня целиком и выплюнет мои кости, чтобы он мог продолжать их посасывать, как он делал это с Сефи.

Поэтому я направилась к двери в подвал.

Навстречу запаху переспелых персиков.

Я взялась за ручку и повернула её, остановившись на верхней ступеньке. Темнота внизу была настолько абсолютной, что поглощала звуки. Я услышала свистящее дыхание, прежде чем поняла, что это я – страх сжал мои легкие. Мне хотелось убежать, но хуже, чем спуститься вниз, было бы только повернуть назад и ждать, пока папа наконец поднимется по лестнице и войдёт в мою спальню.

Я включила фонарик, сглотнув сквозь острые края в горле.

Ярко-жёлтый каким-то образом усугублял темноту, подчеркивая непроглядную черноту по периметру.

Я закрыла за собой дверь подвала на тот случай, если Гоблин вернётся раньше, и стала считать каждый шаг в глубину, чувствуя, как скрипят в зубах предостережения старого дерева. Семь ступенек, и я уже прошла половину пути вниз, достаточно далеко, чтобы увидеть размеры подвала.