Джесс Лури - Когда деревья молчат

– Виски, пиво, орешки, чипсы, сыр и холодную нарезку.

У меня заурчало в животе. По крайней мере, угощение на вечеринках было отменным, уже что-то. Я начала проникаться духом поездки.

– А Сефи будет вести машину домой?

– Отличная идея! Что скажешь, Перс?

Она бросила на меня обиженный взгляд через плечо. Сефи была довольно хорошо водила автомат. Что же до управления машиной на механике? Не очень. Я чувствовала себя предательницей из-за того, что заговорила об этом, но сказала себе, что я сделала это ради её же блага.

Папа поймал её сердитый взгляд.

– Практика приносит успех, Персефона.

– Ладно, – сказала Сефи, её настроение улучшилось, когда мы подъехали к алкогольному магазину, где выдавали леденцы. Может, ей и было пятнадцать, но сладкое она любила намного больше меня. Тогда-то я и заметила на стоянке полицейскую машину Лилидейла. Я растерла затекшее запястье. Какова вероятность, что это сержант Бауэр?

На почти полностью заполненной стоянке было только два свободных места. Одно рядом с белым седаном, а другое рядом с полицейской машиной. Я была уверена, что папа припаркуется рядом с седаном, но он подъехал к «крузеру». Он выключил зажигание, вышел из фургона, закрыл дверцу и постучал по пассажирскому стеклу полицейской машины. Офицер потянулся, чтобы опустить окно.

Да. Это был сержант Бауэр.

– Привет, Донни, – сказал он папе. – Чем могу помочь?

Папа наклонился к окну. Они обменялись несколькими словами, сопровождаемыми общим мрачным смехом. Мы с Сефи уже вышли из фургона и стояли сзади папы. Она схватила меня за руку, когда папа отошёл в сторону, чтобы сержант Бауэр мог обратиться к нам.

– Дважды за один день, юная леди, – сказал он мне. – Мы с твоим отцом договорились, что мне больше никогда не придётся разговаривать с тобой по долгу службы. Не придется же?

– Да, сэр, – сказала я, мои слова звучали бодро. Они оба притворялись, играя роль заботливых взрослых. Я была уверена, что они в основном разговаривали о вечеринке.

Я подумала о симпозиуме, слухах о пытках и похищении инопланетянами, о том, каким злым стал Краб, о том, как Иви раскрашивала свою листовку для игр. Я не позволю им украсть своё детство . Я не хотела, чтобы он смотрел на меня, но мне нужно было знать правду.

– Сержант Бауэр, а почему ввели комендантский час?

Папа уставился на меня.

Сефи прижалась теснее, но я не собиралась отступать. Я изучала собственное отражение в зеркальных солнцезащитных очках сержанта Бауэра. Я была размером с комара и перевернута вверх ногами, мы с Сефи – словно леденцы на палочках, и солнечный диск, сияющий за нашими головами.

Наконец Бауэр заговорил:

– Ничего серьёзного. Просто не хотим, чтобы дети поздно носились и попадали в неприятности. ― Он повернулся лицом к папе. – Присматривай за своими девочками, ладно?

Папа отдал ему честь, коснувшись лба пальцами.

Только стоящий на другой стороне парковки смог бы пропустить те взгляды, которыми обменялись папа с сержантом Бауэром, коротко ухмыльнувшись друг другу. У них двоих была общая тайна, что-то такое потаенное и заплесневелое. От этих взглядов мне захотелось натянуть на себя свитер, хотя солнце припекало вовсю.

– Я лучше поеду, – сказал сержант Бауэр, с грохотом заводя машину. – Похоже, мы увидимся в субботу, девочки!

Вечно вежливая Сефи ответила:

– Звучит прекрасно.

Я нахмурилась.

Папа хлопнул ладонью по крыше машины и отступил, чтобы сержант Бауэр мог уехать. Когда он выехал со стоянки, папа обнял Сефи за плечи.

– Вот как надо делать, милая. Если полиция будет на вечеринке, то её никто не накроет, верно?

Софи просияла.

– Логично.

Я испытала одновременно отвращение и ревность. Я терпеть не могла, когда она вот так подыгрывала папе, но должна признать, что в том, чтобы быть его любимицей, были свои плюсы. Я шла за ними в алкогольный магазин, папа всё ещё обнимал Сеф за плечи. Я перебирала в голове способы, которыми могла его умаслить, взвешивая, стоит ли оно того вообще, и была так погружена в свои мысли, что не заметила человека в проходе с виски, пока не столкнулась с ним.

– Извините! – это слово вылетело у меня само собой, а по коже пробежал неприятный холодок.

Я стояла лицом к лицу с Гоблином.

Все те слухи, которые я когда-либо слышала о нём, пронеслись у меня в голове, пока я, втянув воздух, по привычке задержала дыхание. Он мучает животных. Он поклоняется сатане. Он ест пальцы. Когда он слизывает кровь, то впадает в бешенство и превращается в демона. Он был звездой футбола, пока не попал в ужасную автокатастрофу, которая снесла ему макушку, и именно поэтому он всегда носит шапки. Он сидит дома один и раскачивается в кресле, выходя из своего трейлера только для того, чтобы купить еду и пиво.